«Единственное, чего опасаются в России и представители элит, и обычные люди, – что за все придется отвечать»

— Согласно данным британской разведки, 450 тысяч погибших и раненных — такова цена, которую Россия пока что заплатила за войну с Украиной, — отметил Глуховский в интервью Настоящему времени. — Прибавим сюда членов семей, получится несколько миллионов пострадавших или почувствовавших на себе войну, потери, с ней связанные.

Пусть это будет в целом 20 миллионов человек, которые ощутили на себе войну, потому что либо потеряли на ней кого-то, либо сами пострадали, либо, наоборот, воспользовались теми возможностями, которые дает государство, и сами поехали на заработки убивать ни в чем не повинных людей.

Но это означает, что в России все еще есть больше ста миллионов людей, которых война не искалечила лично. Получается, что 4\5 страны и даже больше никаким образом на себе эту войну не почувствовали, особенно в больших городах, где предпринимаются огромные усилия для этого.

Например, мои знакомые, которые уехали сразу после начала войны, а потом вернулись в Россию, говорят — жизнь как жизнь. Они не видят никакой массовой провоенной мобилизации, человеконенавистнической фашистской истерии, по большому счету, они вернулись в свою привычную жизненную рутину.

Сколько еще власть сможет поддерживать эту иллюзию? Потому что в какой-то момент, когда материальная база начнет истощаться, останется только один выбор — тотальная мобилизация.

Мы в принципе видим, что наметки к этой мобилизации уже начинаются. Я имею ввиду не только призыв, а перевод ментальности страны, нации на военные рельсы. Когда тебе не будет дозволено обходить эту тему стороной.

Когда будет заканчиваться материальный ресурс для, условно говоря, подкупа русского человека, для того, чтобы на фронт отправлять не принудительно, а за деньги, в этот момент, думаю, власть перестанет позволять людям притворяться и поддерживать иллюзию, что все нормально. И, на мой взгляд, этот момент не за горами.

Глуховский считает, что россияне в большинстве не хотят войны, но боятся ответственности.

— Я уверен, что обычному человеку совершенно не нужна победа в этой войне. Он ей не обрадуется и, проиграв эту войну, не сильно расстроится.

Единственное, чего, на мой взгляд, опасаются и представители элит, и, возможно, обычные люди, это то, что, проиграв войну, Россия как бы окажется в положении проигравшей войну гитлеровской Германии, и за все придется отвечать.

Отвечать, несмотря на все заверения пропаганды, что война была оправдана, что не было другого выхода и т.д.

На национальном уровне есть нежелание испытывать чувство вины, есть паскудное понимание огромного греха, который страна взяла на себя, не рискнув сопротивляться воли власти.

Есть желание всячески от этого чувства вины и самой вины увильнуть. И есть желание привести эту ситуацию, где мы, безусловно, глобально неправы, к какому-то хитрому выходу, где нам не предъявили бы за это.

То есть правды в нашей стране нет, в нашей стране должна быть сила, и мы, мобилизовавшись, принудим их — коллективный Запад, Украину, прогрессивную общественность — к тому, чтобы по крайней мере с нас сняли претензии.

Чтобы мы и наши дети не чувствовали бы себя, как немцы, виноватыми в нескольких поколениях, а могли бы все отыграть назад. Вот такое есть желание, — считает писатель.

При этом, описывая истинные, на его взгляд, цели войны, он поясняет, почему россиянам не удастся избежать последствий.

— В то же время власть (в этой войне) поставила на карту все. Она рискнула не только своей репутацией и своими отношениями с Западом, и своим местом в исторической памяти, но, возможно, и своими головами, и своим состоянием.

Вообще мне кажется, что подлинная мотивация этой войны заключается в том, что это война за наследие. Не секрет, что Путин испытывал очевидный недостаток легитимности, И, начиная войну, которую населению подают как сакральную и экзистенциальную, власть, путинский режим, Путин лично намеревались чем-то это массовое ощущение нелегитимности перебить.

Они утверждают по всем своим пропагандистским каналам, что страна находится в состоянии экзистенциальной войны, войны за выживание, за самосохранение, навязывают мнение, что на кону стоит не только выживание режима, но и выживание государства, потому что государство и есть режим, и выживание народа, потому что народ и есть государство.

Дескать, если мы сейчас не одержим победу в этой войне, то последует крах всего. А если одержим, это сакрализирует тем самым правителей, элиту и позволит полностью преодолеть кризис легитимности, то есть дальше эта элита сможет править бесконечно.

Не будем забывать о том, что людям, которые сейчас находятся во власти, в среднем 70+. Это Путин и его ближайший круг. То есть в течение десяти лет им нужно решить вопрос передачи власти своим детям.

Дети эти, как мы видели, очень мягкотелые, неубедительные, на них нельзя положиться.

А на кону стоит не только власть сама по себе, а триллионы долларов совокупных состояний элиты, которые нужно вместе с правом владения страной, со всеми активами передать дальше.

И задача стоит сделать так, чтобы у следующих поколений оппозиционных политиков не было возможности поставить под сомнение легитимность передачи власти и этого наследия.

То есть по большому счету война в Украине нужна была для того, чтобы, одержав в ней победу, сакрализировать ее, сакрализировать режим, представить его как священный, сакрализировать всех основных действующих лиц и тем самым обеспечить бесшовную мягкую передачу власти и, самое главное, активов следующему поколению.

Дать им возможность за десять послевоенных лет, когда будет создан новый национальный миф о покорении непокорной Украины, устояться и обеспечить формирование долгосрочной стабильной элиты.

И решить вопрос нелегитимности. Вот для чего, собственно, эта война была нужна, — считает писатель.