Как повар повел за собой марш нетунеядцев, а потом оценил меню в изоляторе

25-летний Александр Лаврентьев рассказал «Салідарнасці» о дебюте в политике, сутках ареста и шоке от новостей о Дне Воли.

Вечер 15 марта, гродненский парк Жилибера. К началу анонсированного ранее Марша нетунеядцев на место сбора пришли несколько десятков человек, половина из которых были журналистами.

Вскоре в парке появился молодой человек с бело-красно-белым флагом с символикой Объединенной гражданской партии. Никто из гродненских коллег-журналистов не мог сказать, кто это. К тому моменту большинство местных политических и общественных лидеров находились под арестом за участие в первом марше.

Марш в Гродно 19 февраля: «Хто галоўны дармаед? Прэзідэнт!»

Когда в парке собрались сотни гродненцев, человек с флагом взобрался на скамью и зачитал в громкоговоритель резолюцию Марша. А затем пригласил всех пройти на соседнюю площадь Ленина, чтобы передать ее властям и высказаться о наболевшем.

Под занавес акции молодого человека задержали и осудили на 13 суток ареста. Им оказался 25-летний Александр Лаврентьев.

«В политике месяца три»

По профессии Александр  — повар-кондитер. Работал по специальности до недавнего времени.

Он рассказал, что давно интересуется тем, что происходит в Беларуси, но в политику пришел всего несколько месяцев назад. Когда начался сбор подписей за отмену Декрета №3, он решил подписаться лично:

— Стал искать в интернете, где это можно сделать. И узнал, что подписи собирают на офисе Объединенной гражданской партии. Пришел, подписался. Пообщался с ребятами и решил проявить инициативу — попросил подписные листы, чтобы помочь собрать подписи у себя на районе.

15 марта Александр пришел в парк Жилибера по собственной инициативе. Соратники по партии предупредили его о возможности попасть на сутки, но новичка это не остановило.

— С самого начала возникла проблема со звукоаппаратурой: парень с громкоговорителем долго добирался до места сбора, — вспоминает Александр события вечера 15 марта.

К тому моменту в парке уже собралась внушительная толпа, люди разбились на группы, собравшись вокруг стихийных ораторов.

— Когда принесли громкоговоритель, я сказал, что у меня уже здорово накипело, и я хочу высказаться. А заодно и зачитать подготовленную ОГП резолюцию. Это было мое решение, моя инициатива.

Каково это — впервые выступать перед сотнями человек, прекрасно осознавая, чем может закончиться такой дебют?

— Я сильно перенервничал. И уже на площади Ленина мне было очень плохо. Слишком много адреналина и нервов. Волновался, чтобы не упасть в грязь лицом перед целым городом, — признался гродненец.  

«Вы похожи на человека, подозреваемого в краже сумочки»

Когда митинг закончился, один из участников акции предложил Александру отвезти его домой на своей машине. Предупредил, что если пойдет своим ходом, то могут задержать. По пути к авто они сделали небольшой крюк по улицам города. Но у машины их уже ждали:

— Сзади раздался голос: «Молодой человек, постойте!». Мы обернулись, к нам подошел мужчина и предъявил документы сотрудника ОМОНа. С ним еще девушка была, наверное, тоже из милиции. Мне заявили: «Произошла кража дамской сумочки, вы похожи на подозреваемого». И предложили проехать в отделение для опознания.

Александр стал отказываться: мол, пусть привезут потерпевшую для опознания сюда. Но тут подъехала белая «Газель» и его загрузили в салон. Мужчина, вызвавшийся подвести его домой, на всякий случай поехал в отделение вместе с ним.

«Сколько тебе заплатили?»

— Где-то к восьми вечера мы приехали в Ленинский РОВД. Часа три просидели просто так. Никто ничего не говорил, ничего не писал и не составлял. При этом звонить не разрешали, — вспоминает Александр.

Потом один из сотрудников милиции записал объяснения задержанного о произошедшем в парке и на площади, составил протокол:

— Спросил еще у меня, сколько мне заплатили. Даже удивился, что мне никто и ничего не платил. Потом отвели на беседу к замначальника по идеологической работе.

Тот расспросил Александра, чего он хочет, чего добивается. Тот рассказал, что шесть лет назад зарабатывал 500 долларов и без страха смотрел на цены в магазине, покупая все, чего хотелось. Работал без выходных, но знал, ради чего это делает.

— Теперь работы нет. Жена в декрете (у Александра двое детей: 1 и 3 года — С.). Выкручивайся, как хочешь. Где-то строишь, где-то кому-то ремонтируешь. И боишься налоговой, которая может выписать кучу штрафов, — говорит бывший повар.

До суда молодого человека отвезли в ИВС. Но утром повезли не в суд, а снова в РОВД.

Кот-дармоед и Большой Брат в небе — фоторепортаж из протестного Гродно

— В отделении услышал, что для меня хотели устроить выездной суд. Видимо, много людей пришло меня поддержать, — предположил активист.

Слушание дела все же состоялось после обеда в суде. Александр отказался давать объяснения, посчитав это бесполезным. В итоге судья Дмитрий Бубенчик присудил ему 13 суток ареста.

«В камере меня все поддерживали»

Весь срок Александр провел в неведении о том, что происходит на свободе: «Там не только газет — вообще ничего не было почитать».

Соседями по камере были простые граждане. Кто-то выпил пива в баре и был принят на выходе патрулем. Кто-то готовился отправиться в ЛТП. Был среди сокамерников россиянин из Краснодарского края, который приходил 15-го на площадь с гродненскими друзьями-анархистами.

— В камере меня все поддерживали. Говорили: молодец, так держать!

Охранники относились к нему так, как и ко всем остальным арестантам. В целом персонал был адекватным, нормально реагировал на шутки и незлобные колкости.

А вот к санитарному состоянию камер у Александра остались вопросы: «Свиньи в деревенских хлевах живут в лучших условиях». Впрочем, после просьбы выдать средства бытовой химии для уборки, администрация изолятора пошла навстречу.

Тюремное меню

Еда в ИВС была отвратительная, вспоминает недавний арестант. Вот как он описывает тюремное меню:

— Щи, которые есть невозможно. Борщ, приготовленный, словно с добавлением земли. Гороховый суп — так себе. И рисовый — более-менее.

На второе, как правило, давали куриную котлету и кусок пареной или жареной рыбы. Перловка. Рис, переваренный до состояния киселя. Пшенка — ни туда и ни сюда. И гречка — самое нормальное, что там можно было есть, кроме котлеты и рыбы.

Спасали передачи, которые регулярно передавали родные.

— Я, когда носил справку в ИВС после освобождения, тоже отнес передачу парням, которые там оставались. Хотя, вроде бы, принимают только у родственников, — говорит Александр.

«Я снова пойду в первых рядах»

Первую ночь после освобождения он провел за чтением новостей о Дне Воли и предшествующих его арестах:

— Мне, конечно же, рассказали на выходе из изолятора о том, что произошло в Минске и регионах. Но я и представить себе не мог, что все плохо до такой степени.

Собеседник «Салiдарнасцi» признался, что до сих пор находится под впечатлением от последних новостей:

— Мне интересно: что было бы, если кто-то из милиционеров избил в толпе мать своего сослуживца? Как бы он смотрел ему в глаза? Ведь они были словно роботы: хватали, били, тащили всех без разбора. Бабушек, студентов. И они ведь такие же люди, как и мы. Как их матери воспитали?

Несмотря на пережитый шок от прочитанного в новостях, Александр не собирается отказываться от участия в акциях: «Я снова пойду в первых рядах с бело-красно-белым флагом».