«Саша, бесполезно». Лукашенко рассказал, как вел переговоры с Путиным и Пригожиным

Вручая генеральские погоны высшему офицерскому составу, беларусский правитель не смог удержаться, чтобы не похвалиться своей ролью миротворца и рассказать про козни Запада.

— Наше поколение проходит свое испытание на прочность. Нам выпала миссия сохранить мир, завоеванный миллионами жизней героев, наших отцов и дедов. Это означает только одно — мы должны быть сильнее той угрозы, которая снова нависает тенью над нашей землей. И опять с Запада. Как видите, история повторяется. Говоря про силу, я в последнюю очередь думаю про технические возможности. Они есть. И об этом мы прекрасно знаем, — цитирует слова Лукашенко его пресс-служба.

Вот что еще сказал правитель.

Об Отечестве от Бреста до Владивостока

Лукашенко рассказал, как важна в нынешней ситуации сплоченность рядов и преданность Отечеству. Правда, «Отечество» у него получилось какое-то очень большое.

— А наше Отечество от Бреста до Владивостока — это земля, свобода и наши народы, которые здесь живут. История помнит: белорусы умеют защищать свою землю. Мы были и будем сильнее любых вызовов.

О болезненных событиях в России и своей роли

— Не скрою, было больно наблюдать за событиями, которые происходили на юге России. Не только мне. Многие наши граждане восприняли их близко к сердцу. Потому что Отечество одно. Учитывая роль Беларуси в разрешении этой ситуации, должен в этом кругу сказать несколько слов о том, что случилось, и пояснить нашу позицию и принятые решения. Особенно в свете последних вбросов и инсинуаций, которые все больше и больше появляются, особенно в российских средствах массовой информации, — заявил Лукашенко.

И рассказал. Правда, получилось, не о российском мятеже, а о мятеже в Беларуси.

О безумцах, желающих устроить революцию в Беларуси

— Беглые наши засуетились. Правда, фальстарт произошел. Стремятся продемонстрировать своим кураторам наличие хоть каких-то результатов. 250 миллионов надо же получить. Только там они поделят, а эти наши безумцы, которых еще несколько тут осталось, не вычистили мы, — они же ничего не получат. Опять пушечным мясом будут.

Успели даже опубликовать очередные призывы и планы (я о беглых). Мол, тоже готовы реализовать очередной сценарий «вооруженного мятежа» — надо же отчитываться. Даже такие случаи были. Насколько обезумели так называемые калиновцы. Их же на фронт загнали, воюют. А тут услышали: в Беларуси чуть ли не революция. Рванули оттуда, а заградотряды: «Назад, ребята, не вовремя».

О приведении армии в полную боевую готовность

— Когда события в России происходили, мною были отданы все распоряжения по приведению армии в полную боевую готовность. Никто даже в этих сопливых Telegram-каналах не вякнул против. Ни одна семья, ни жены, ни дети, ни родственники — никто. Армия в течение полудня, все Вооруженные Силы, в том числе и милиция, спецподразделения, были приведены в полную боевую готовность, — отметил Лукашенко.

Правда, не сказал, что именно собиралась делать белорусская армия и куда идти.

О Пригожине, Путине и себе самом

Лукашенко также рассказал присутствующим детали переговоров и разрешения ситуации в РФ.

— Я сказал: ни в коем случае не делать из меня героя, ни из меня, ни из Путина, ни из Пригожина, потому что мы ситуацию упустили, а потом мы думали, что рассосется, а оно не рассосалось. И столкнулисть два человека, которые воевали на фронте. Нет в этом деле героев.

О кознях Запада

— Нас пытаются ввести в заблуждение о реальных планах и намерениях коллективного Запада. К сожалению, наши попытки урегулировать ситуацию путем мирных переговоров там сейчас называют «дипломатической имитацией». Цена этой «имитации» — сотни тысяч человеческих жизней.

Сегодня мы отчетливо видим новую волну расширения НАТО и беспрецедентное наращивание потенциала стран-членов альянса в регионе, в том числе в непосредственной близости от наших границ. Демонстрация за демонстрацией — демонстрация силы.

Самое страшное, что если бы пошла смута, на Западе мгновенно этим бы воспользовались.

О своей гибели

— Угроза нового глобального конфликта никогда не была так близка, как сегодня. Нашу страну, весь наш регион в очередной раз пытаются взорвать, дезориентировать людей. Любыми способами раскачать ситуацию и под этот шумок насадить свои правила, установить свой порядок. Порядок, при котором уже не будет ни наших стран, ни народов.

Моя позиция: если рухнет Россия, мы останемся под обломками, все погибнем.

О решении высказаться про Пригожина

— Вчера утром я принял решение, что пришло время на эту тему что-то сказать (естественно, не все), притом честно, открыто, ничего не скрывая.

Подтолкнуло меня к этому как раз то, что в СМИ, особенно России… Белорусы — молодцы. Я, откровенно говоря, попросил пресс-секретаря обзвонить руководство основных наших СМИ и попросить, чтобы они не топтались на этой теме. Радоваться нечему. Вы сейчас узнаете почему. Но в России, как всегда, всегда так бывает, появились ура-патриоты, я увидел эту тенденцию, которые начали выть и кричать, осуждать Путина, требовать от него не прекращать уголовные дела, ловить, мочить, сажать. Вот это то, от чего я хотел бы предостеречь и нас, и российское общество.

И в связи с этим, когда разворачивалась, как Президент Путин назвал ее, эта смута в России, как-то все под веником сидели. Матвиенко оказалась мужественной, Володин, Патриарх, пара человек — и все. А после драки руками мы умеем махать, ох как умеем, и советовать: «Мочить, мочить и мочить». Слушайте, ну есть кого мочить, особенно знаете где. Есть кого сажать там, где это нужно".

Как удалось выйти на Пригожина

— К утру субботы с 8 часов утра мне уже поступает тревожная информация о ситуации в России. Кое-кто мне там подсказывает, что пишут в этих Telegram-каналах, мессенджерах… Через ФСБ и наш Комитет госбезопасности, генерала Тертеля мне докладывают: Президент Путин хочет связаться. Пожалуйста. Договорились в полдесятого, что мы переговорим в любое удобное для него время. Когда в 10 он выступил, в 10.10 позвонил и подробнейшим образом проинформировал меня о ситуации, которая происходит в России.

Задал (Путину — прим.) несколько вопросов, в том числе и про противодействие этому, и понял, что ситуация сложная. Не буду конкретизировать эту часть разговора.

Самое опасное, как я понял, — это не в том, какая она была, ситуация, а как она могла развиваться и ее последствия. Это было самое опасное. Я также понял: принято жестокое решение (оно и прозвучало подтекстом в выступлении Путина) — мочить. Я предложил Путину не торопиться. Давай, говорю, поговорим с Пригожиным, с командирами его. На что он мне сказал: «Слушай, Саша, бесполезно. Он даже трубку не берет, ни с кем разговаривать не хочет».

Я спрашиваю: «Где он?» — «В Ростове». Я говорю: «Хорошо. Худой мир лучше любой войны. Не торопись. Я попробую с ним связаться». Он в очередной раз говорит: «Это бесполезно». Я говорю: «Хорошо, подожди». Где-то мы разговаривали, наверное, с полчаса.

Потом он меня проинформировал, что на фронте. Помню его слова: «Ты знаешь, а на фронте, как ни странно, лучше, чем когда-либо было». Я говорю: «Вот видишь, не все так печально». В 11 часов… Надо было еще эти телефоны найти… Говорю: «Как с ним связаться? Дай телефон». Он говорит: «Скорее всего, у ФСБ есть телефон». Мы уточнили.

Установили к середине дня целых три канала, по которым мы можем разговаривать с Ростовом.