«Мы»

Режиссер разыгрывает двухактную страшную сказку. И, кажется, делает это очень хорошо.

Позволим себе напомнить, что Джордан Пил – долгое время известный, скорее, как комик средней руки – стал той самой темной лошадкой 2017-го. И действительно, кто поверит, что автор скетч-шоу сможет сделать остросоциальный и при этом жуткий хоррор, сборы которого еще и бюджет превысят почти в 57 раз?

Речь идет, как нетрудно догадаться, о фильме «Прочь», получившем «Оскара» за лучший оригинальный сценарий в прошлом году. И вот новый кошмар с двойным названием – «Мы/Соединенные Штаты» (в оригинале US может читаться по-разному) – и пугающий до дрожи подтекст.

Май, 1986. Только что Америка стала свидетельницей невиданных масштабов акции Hands Across America, в которой приняли более 6,5 миллионов человек (к ней еще вернемся). Тем временем маленькая девочка Аделаида вместе с родителями гуляет по парку развлечений в Санта-Круз. Стоит маме с папой на чуть-чуть отвлечься – дочь уже бежит обследовать темное побережье.

По пути встречает бездомного с картонкой, на которой, вместо привычного «Подайте на жизнь», написано «Иеремия 11:11» – явная отсылка к Ветхому Завету. А на самом пляже девочку ждет заброшенный зеркальный лабиринт с таким же символичным подзаголовком «Найди себя». Собственно, это и происходит – в лабиринте Аделаида сталкивается со своей копией.

События, о которых еще нужно знать перед просмотром, уместились в трейлере ленты – уже в наши дни выросшая Аделаида (Лупита Нионго) теперь с новой семьей – мужем (Уинстон Дьюк) и двумя детьми – вновь приезжает в курортный городок. После бурного и вызывающего приступы паранойи дня к героине наведывается странная семья в красных одеждах и с ножницами в руках. И это полбеды, главное же, что незнакомцы выглядят точь-в-точь как Аделаида и ее семья.

Первое действие своей «кошмарной» сказки Пил выстраивает как интимный, «домашний» хоррор со всеми, присущими ему правилами: длинной завязкой, поэтапным раскрытием характеров и ведущими к началу ужаса тревожными звоночками. Сами знакомство и первая борьба с двойниками несильно уходят от этой концепции. Ровно до того момента, пока зритель не оказывается в доме друзей главных героев, где открывается условный второй акт. Там автор картины мысленно возвращает зрителя к прологу с парком развлечений и начинает умело завуалированный разговор на остросоциальные темы.

Явными источниками вдохновения Пила, не считая Библии (к ней режиссер отошлет еще пару-тройку раз), здесь становятся полубайка о разветвленной подземной сети тоннелей (нетрудно догадаться, каков был цвет кожи строящих эти «катакомбы» людей) и уже упомянутое Hands Across America – уникальная для тех лет акция по борьбе с нищетой и голодом, которая состояла в том, что толпы людей ставали на границах штатов и брались за руки. Таким образом (во многом за счет платных мест в этой людской цепи) ее организаторы собрали 34 миллиона долларов, к слову.

Режиссер неким образом повторяет акцию с помощью своих довольно странных персонажей. Цель лежит на поверхности и очень точно продолжает линию фильма «Прочь» – перед нами отповедь политическим взглядам, сформировавшим нынешнюю Америку (с ее феминистскими и трампо-расистскими тенденциями, например).

Неслучайным оказывается ответ двойника Аделаиды на вопрос «Что вы?» – «Мы – американцы». Такие, какими вы сами сделали нас, – напрашивается продолжение. А возникающие довольно часто кролики, известная аллегория чернокожих в их же фольклоре, у Пила становятся столь же точным визуальным воплощением одной из его идей.

Но весь этот социальный подтекст не отменяет художественных преимуществ ленты. Здесь и практически гениальная работа Лупиты Нионго, и красиво выстроенные «двойнковые» сцены, и удачно выбранный саунд, где в центре по-новому аранжированный трек Luniz I Got 5 on It.

Разве что в некоторых деталях, заигравшись, Пил не подтверждает своей авторской зрелости (не стоит забывать, что «Мы» – лишь вторая картина режиссера) – его решения могут показаться бессмысленными и позерскими, а в целом лента бесспорно не заставит вжаться в кресло от скримеров или рек крови (их здесь практически нет). Но вместе с тем фильм все равно пугает, и в первую очередь потому, что обращается к одному из самых ярких человеческих страхов – страху потерять себя.

Зритель после просмотра вслед за главными героями оказывается в шкуре Пера Гюнта, так боявшегося непоправимой потери идентичности. Но и в этом Пил умудряется пойти дальше, ко всему прочему еще и задавая вопрос: «А была ли вообще у нас эта идентичность?»