Андрей Дубинин: «Если идти неспешно, но постоянно и целенаправленно, не тратя энергию на ненужные переживания, — можно пройти долго и сделать много»

— Андрей, ты занялся активным туризмом еще в Беларуси, организовывал турпоходы. Во время локдауна, весной 2020-го, в гараже со сваркой и болгаркой смастерил два разборных плота, на которых путешествовал по беларуским водоемам. Как увлекся?

— Ходить на плотах по беларуским рекам мы начали в 2010-м. Собирались с друзьями, приезжали на берег реки, искали лесопилку, чтобы купить горбыль (боковая часть бревна, с одной стороны выпуклая). Строили плот из дешевого подручного барахла и неделю сплавлялись на нем по реке. В конце похода делали из этих плотов финальный костер и уезжали.

В итоге я решил сделать это доступным не только для друзей, и мы придумали под это дело многоразовые плоты.

«Эльбрус стал хорошим примером преодоления, поиска интереса и собственного ресурса»

— Ты же работал на «Белтелекоме», пока не переучился на фотографа. А мог бы турпоходы превратить в успешный бизнес.

— Да, в 2006-м, увольняясь с «Белтелекома», я первый раз поднялся на Эльбрус. После ушел в коммерцию на два года, а с 2008-го решил вместо того, чтобы 5 дней в неделю сидеть в офисе, буду по выходным работать фотографом, за те же деньги. И вся неделя свободна!

Мы организовали фотошколу с авторскими курсами, мастер-классами и фестивалями. Параллельно занимался активным туризмом, собирая в поездки друзей.

В 2016-м все это превратилось в бюро приключений «Вжух-тур». Оно не про коммерцию, скорее, чтобы собраться с интересными людьми, разделив с ними расходы. И съездить куда-нибудь в том формате, в котором нормальные люди не путешествуют. Экстрим, приключения, поездки без программы в дальние страны. Я увидел, что огромное количество людей хотело бы в это попасть, но не знали как.

Только в Исландии я был раз 15. Арендовали необычную технику, чтобы покататься по недоступным местам.

— Правда, что люди идут в горы, в экстрим, убегая от реальности, от накрывшего кризиса?

— Хорошо, когда люди путешествуют куда-то, за чем-то, что есть там. Потому что довольно часто путешествуют от того, что у них есть здесь. Сбегая от реальности в экзотическую историю, чтобы на время выдохнуть.

На этом построен и пассивный туризм. В активном же туризме ты не только отдыхаешь, но и страдаешь от дискомфорта и нагрузок. Зато наполняешься впечатлениями и уверенностью, по сути, проверяя себя.

А затем полгода отдыхаешь от этого отдыха и радуешься, что выжил. И свои будничные проблемы не воспринимаешь уже так остро.

Но ты права: первый мой подъем на Эльбрус — это действительно было в кризис. И рабочий, и личный.

Я тогда не стремился к экстриму, собирался просто побродить в горах и долинах, а закончилось восхождением. Но Эльбрус стал хорошим примером преодоления, поиска интереса и собственного ресурса. Понять иные масштабы и то, что твой город со своими проблемами — лишь маленькое пятнышко на планете и даже в твоей истории.

В один из дней акклиматизации из-за эйфорического состояния не рассчитал силы и в итоге словил переутомление. На следующий началось само восхождение, а я шел из последних сил. Было очень стыдно просить всех остановиться или развернуться в самом начале подъема. Двигался на автопилоте, пульс зашкаливал, а я думал: «Окей, вот потеряю сознание, и тогда все остановятся, разобьют лагерь и все за меня порешают».

Так я прошел шесть часов. К полуночи с рюкзаками и палатками мы поднялись до метеостанции.

Я понял, что даже когда нет сил и кажется, что готов умереть, если не торопиться и идти равномерно, с правильной скоростью, не перегружаясь, то, на самом деле, можешь на своем маленьком ресурсе двигаться очень долго. И двигать очень сложные проекты, если переходить к аналогиям.

«Уехал в Грузию прямо из похода на плоту по Припяти»

— Ты уехал из Беларуси в Грузию летом 2021-го...

— ...да, из похода на плоту по Припяти. Когда пришло сообщение, что теперь уже даже домой возвращаться опасно. Так что вещи догоняли меня уже в Грузии. 

Я до последнего не хотел уезжать из Беларуси, понимая, что за пределами страны уже ни в чем поучаствовать не смогу. Не смогу повлиять на ситуацию, которую хочется изменить. Я уезжал в Грузию на месяц, и только через три года направился оттуда в Польшу.

На самом деле жизнь в Грузии очень похожа на жизнь на круизном лайнере. Где есть экипаж, который там долго, и туристы, приехавшие на пару недель — отдохнуть и потратить деньги. Это две несмешиваемые среды: они не тусуются вместе, у них разные задачи и формы времяпрепровождения. Экспаты в Грузии не ассимилируются, за редким исключением.

Уникальная грузинская письменность и языковой барьер, иной менталитет и культура. Экспаты и грузины очень сильно дистанцированы. Даже бизнесы там — экспаты для экспатов. Потому что большинство в стране «на время».

То же самое и с отношениями: курортные романы, почти все не про что-то серьезное. Критерии к людям и коммуникации такие же. Краткосрочное и повеселиться. Комфортная, интересная, легкая среда — как и должно быть на курорте. Но если хотите более сложное и серьезное — там этого, скорее всего, не будет.

— Что было самое сложное за годы в эмиграции?

— Грузия— не эмиграция, скорее, курорт, а не место для постоянной жизни. Поэтому почти все мои переехавшие в Грузию знакомые в итоге куда-то снова переехали. Что и стало одним из поводов моего перемещения в Варшаву минувшим летом. 

Сложным было то, что приблизительно каждые полгода происходило что-нибудь катастрофическое, накапливая уровень стресса. Начало войны, сход селевого потока на деревню, очень близкий человек погиб в море, затем второй. Умерла моя собака. Расстался с супругой.

От череды драматических событий к весне 23-го я перестал включаться в волонтерство, помощь и соцактивность, разрядив свою батарейку и дойдя до приема антидепрессантов и в какой-то момент даже целого коктейля препаратов по рекомендациям врачей и психотерапевта.

Следовал рекомендациям, это дало быстрый результат, и уже летом мне отменили препараты.

«Станислав Шушкевич открывал мою выставку в Эстонии»

— Ты автор серии выставок «Письма: Мужество и боль» (2011–2012), которые экспонировались во многих столицах Европы...

— ...да, Станислав Шушкевич открывал мою выставку в Таллинне зимой 2011-го. После Плошчы-2010 я сделал красивые портреты родственников тех, кто в знак протеста против фальсификации выборов вышел на улицы и попал в тюрьму. Это и политики, и молодежь, общественные деятели.

Портреты, в основном, были женские, как после войны. Женщины ждали из тюрем своих мужей, отцов, детей. Это был хороший материал, чтобы донести до Европы информацию про проблемы и репрессии в Беларуси.   

— После 2020-го была подобная задумка?

— На митингах и шествиях я присутствовал как фотограф, документируя увиденное. Но мы не делали масштабных экспозиций, чтобы все это показать, потому что репрессии продолжаются и подсвечивать людей, участников тех мероприятий, неэтично и опасно для них. Поэтому большая часть отснятого остается в архивах.

Понятно, что, когда мы ходили на марши в 2020-м, не возникали мысли, что нужно что-то скрывать и прятать лица. Было ощущение, что на улицы вышла основная масса беларусов, и все в наших руках. Но оказалось — не все. 

— Не было мысли вернуться в Беларусь?

— Если бы у меня была возможность выбрать любой уголок земного шара для путешествия — я бы сейчас поехал путешествовать по Беларуси. Я знаю там много замечательных местечек, в сравнении с которыми экзотические пейзажи кажутся неинтересными.

Но сегодня у меня нет возможности вернуться. Как нет возможности рассказать про свои политические активности в Беларуси, поскольку там сейчас немало людей, жизнь которых зависит от того, как будет подана информация от меня и обо мне. Многие вышли из тюрем, отсидев сроки, но продолжают оставаться в стране.

«Решил, что проще найти новую работу, нежели потерять любимое хобби»

— Как у тебя сейчас в Варшаве с работой, что кормит?

— С развлекательной фотографией я закончил еще в 2020-м, решив, что показывать красивые фото, когда в стране идут репрессии — значит, отвлекать внимание от важных вещей.

В Грузии мог зарабатывать туризмом, и даже одно время получал от этого удовольствие. Но вскоре понял, что когда делаю это «за деньги» — получаются совсем другие мероприятия, нежели то, что я делал для себя и друзей. И мне такое не нравится.

Так как я очень люблю туризм и путешествия, решил, что проще найти новую работу, нежели потерять любимое хобби.

Я несколько раз делал из хобби работу, но это меняет отношение и к самому хобби. А я не хочу терять удовольствие.

Поскольку у меня инженерное прошлое, решил вернуться в айтишку, чтобы вскоре снова вернуться к туризму, но уже не завися от него коммерчески. Занимаюсь трехмерной графикой, создаю спецэффекты для кино и игр, видеоролики.

— Что самое сложное спустя полгода после переезда в Варшаву?

— Неопределенность, в том числе с долгосрочным планированием. Мы пока не знаем, куда движется история с Россией и Украиной, из-за того, что происходит в Штатах. Не знаем, что будет в Беларуси. Плюс есть вещи и в Польше, связанные с неопределенностью.

Надеюсь, с лета или осенью смогу вернуться к привычному формату путешествий с классными людьми. И это греет.

— Когда кажется, что мир летит в бездну, что держит на плаву?

— Понимание, что нет смысла переживать, суетиться и впадать в фрустрацию из-за того, на что я не в силах повлиять. Лучше сосредоточиться на том, в чем могу поучаствовать. Делать полезное там, где я есть, и с тем, что у меня есть. Кстати, походы на плоту этому тоже учат.

Спорт, движение, пожечь хорошенько энергии, чтобы ее не оставалось на нервы, страхи и стрессы.

И помните — как в горах, когда кажется, что дальше невозможно? Если идти неспешно, но постоянно и целенаправленно, не тратя энергию на ненужные переживания и страхи, — можно пройти долго и сделать много. Даже на низком ресурсе. Пусть и не быстро.

Всегда сложно делать большие шаги и забираться на высокие ступеньки. До многих мы вообще не можем допрыгнуть. Важно разбивать большие шаги на маленькие. Иначе это как толкать паровоз вручную. Если же вы сдвигаете его хотя бы на миллиметр в день, то, системно прикладывая усилия, запускаете инерцию, и паровоз начнет тянуть за собой и вас.

Но горы и экстремальный спорт — то, что я никому не советую как средство от кризисов. Поскольку риски, связанные со здоровьем, там сильно увеличиваются.

Не стоит ходить в горы ради того, чтобы доказать себе, что вы там, возможно, выживете. Лучше для того (пережив кризис), чтобы получить удовольствие, понимая, как вы там сможете аккуратно и безопасно провести время.