— Инициатива Киева по лишению российских граждан шенгенских виз стала одной из самых обсуждаемых на прошлой неделе.
Советник главы Администрации президента Украины Михаил Подоляк считает, что такой шаг может спровоцировать бунт среди россиян. Российский публицист Александр Невзоров говорит, что Владимир Зеленский нащупал болевую точку российского общества.
Как вы оцениваете саму идею украинских властей и ее возможную эффективность?
— Оцениваю ее как не очень удачную по разным причинам. В том числе и с практической точки зрения. Ряд стран Евросоюза достаточно жестко относится к этому предложению. Речь идет о Германии, Франции, Италии.
Может ли Литва не пустить на свою территорию россиянина, получившего шенгенскую визу в немецком посольстве? И как это сделать, если границ внутри ЕС нет? Эта инициатива выглядит так, что кто-то должен так поступить. Но эти «кто-то» далеко не все хотят это делать.
Что же касается надежд на то, что россиян не выпустят из страны и тогда они устроят бунт против Путина, то выглядит это наивно. Россияне заметно менее мобильны, чем белорусы и украинцы. Да, их много в той же Европе, но пропорционально населению это мизер. Это, во-первых.
Во-вторых, в основном это люди, которые бегут от режима Путина, в том числе от конкретных репрессий за антивоенные выступления, высказывания антипутинской позиции. И не пускать этих людей означает их отправку в лагерь.
В этом смысле похожая ситуация наблюдается в Беларуси. Мы знаем, куда попадают люди, которые возвращаются в страну после того, как прожили какое-то время за границей. Кто-то с друзьями увидеться, кто-то на похороны родного человека приехал.
А потом, как мы знаем, они оказываются перед закрытой дверью ГУБОПиКа. В России тоже есть свои «губопики».
И если вспомнить примеры из истории, то причастность немцев к преступлениям и агрессии нацистов была во всяком случае не меньшей, чем сегодняшняя причастность россиян к агрессии Путина. Однако, Манну, Ремарку и множеству немцем-беженцев убещище все же давали. Не рассчитывая на то, что если бы они остались в Германии, то сбросили бы Гитлера.
Кроме того, в самой Украине об этой идее высказываются разные мысли. В недавнем интервью известный украинский социолог Владимир Паниотто подчеркивал, что хоть значительная часть россиян поддерживает режим и вторжение, с учетом перспектив войны и послевоенного периода не стоит возлагать вину на всех граждан России.
Заявления Зеленского и его окружения объясняются общим контекстом. Тем, что украинцев бомбят, уничтожают. Но говорить европейцам «откажитесь от газа и нефти» сложно, здесь есть экономические интересы. Попросить отменить визы проще. Прямого ущерба западным странам от этого нет.
— Инцидент в Зябровке, случившийся вскоре после взрывов на крымском аэродроме — эта новая реальность для Беларуси? Учитывая в том числе реакцию на это событие белорусских властей.
— Во всяком случае, это новая информационная реальность. Что там на самом деле произошло, боюсь, мы можем никогда и не узнать.
Тут есть интересный момент. Недавно Лукашенко говорил, что украинцы хотели ударить по Мозырю, что по нам нанесли ракетные удары, но мы сбили те ракеты. Притом, что никаких признаков тех ракет не было.
А тут, казалось бы, для подтверждения всех этих заявлений сложилась такая удачная ситуация. Неважно, что там произошло, можно было сказать: «Вот, они по нам ударили». Нет, это у нас был инцидент.
Это был любопытный момент. В данном случае, даже если это и был украинский удар, с белорусской стороны не посчитали нужным это так представить.
В сегодняшней ситуации люди не верят официальной информации. Они, к слову, не очень верят и украинской информации. Тут именно тот случай, когда непонятно, что именно произошло, но что-то случилось. И я думаю, что многие не исключают, что это именно украинский удар.
И это создает ощущение, что война все ближе. Повторюсь, независимо от того, это и правда была атака, начало бомбардировок белорусской территории или какой-то инцидент с техникой. Для белорусов психологически это новая реальность.
Как в Крыму, где тысячи отдыхающих стали уезжать после тех взрывов. И, наверное, не потому, что они поверили в официальную версию. Думаю, они побежали, поверив, что это только начало множественных атак.
Понятно, что белорусам особо некуда бежать, особенно тем, кто живет возле Зябровки. Но, думаю, что общее ощущение опасности выросло.
— Представитель украинского Генштаба утверждает, что в Беларуси 13 тысяч бывших и действующих военных, а также сотрудников ОМОН дали письменное согласие на участие в войне в Украине. Ранее украинский военный эксперт Сергей Грабский утверждал, что с территории нашей страны идут многочисленые диверсионные группы, которые якобы уничтожаются на месте.
Это, мягко говоря, неоднозначные заявления. Вряд ли можно считать их авторов некомпетентными. Тогда что это — попытка психологического воздействия?
— Безусловно. Что касается фактической стороны, я даже не буду вдаваться в размышления — а может быть так, или не может. Хоть я и слышал мнения коллег, что в Беларуси не так просто при существующем контроле сделать такое. 13 тысяч — это треть активного боевого конгинтента страны. И разве так просто кто-то разрешит завербовать людей? Есть сомнения.
С другой стороны, Украина ведет войну. А как известно, на войне как на войне. Военная пропаганда на любой войне является неотъемлемой частью ее ведения. Так всегда было, со времен войны Греции с Троей.
А данной ситуации люди говорят о том, что нельзя верифицировать. Когда сообщают об уничтожении конкретного человека или танка, то все это можно проверить. Найти, например, тот же танк и показать. А тут — кого-то где-то завербовали. Как это проверить?
И поэтому украинские военные, à la guerre comme à la guerre, могут подавать информацию, которую невозможно проверить. Но которая из определенных политических и военно-политических соображений заслуживает быть озвученной.
А насколько она соответствует действительности, было там 13 тысяч или 1300, или же 130 человек — может быть по-разному. Списки никто не видел, да и не увидит.
Читайте еще
Избранное