«Думаете, бабушка, которая из-за 50 копеек полгорода прошла, будет переживать, что крем для рук теперь не польский?»

В отчетах беларуского правительства сплошь успехи, развитие и преодоление временных трудностей: ВВП «растет темпами выше мировых», зарплаты поднимаются, предприятия наращивают экспорт, несмотря на санкции. С дефицитом кадров, правда, справиться пока не получается, а так «всё хорошо, прекрасная маркиза».

Но что, если выйти за рамки официальной статистики к живым людям? На ком из них отразились санкции и сложности с логистикой, а кто словно ничего и не заметил, где ощущается нехватка кадров и давление идеологов, и есть ли оптимизм насчет завтрашнего дня?

Об этом «Салідарнасць» расспросила беларусов, которые трудятся в разных отраслях экономики внутри страны, а также попросила экспертов оценить теперешнюю ситуацию и перспективы этих сфер.

Одними из первых согласились поговорить (на условиях анонимности) о своей работе представители сферы услуг и торговли. Правда, некоторые люди после созвона с журналистами передумали и от общения отказались — и эту атмосферу страха тоже нужно учитывать, говоря о сегодняшней Беларуси.

Районные государственные издания, как под копирку, перепечатывают свежие методички идеологов: «В 2024 году сфера услуг демонстрировала устойчивый рост. Прирост розничных продаж составил 11,8%».

А что говорят беларусы на местах?

«Мало ли, разоткровенничаешься с человеком — а потом пришлют на тебя донос»

— Я бы сказала, что уменьшилась конкуренция за последние несколько лет, — говорит Алевтина (имя изменено в целях безопасности — С.), мастер-парикмахер в Минске. — Только у нас уволились и уехали три хороших мастера, действительно хороших, с опытом, с наработанной базой клиентов. И когда ко мне приходят новые люди, некоторые между делом жалуются, что «одна мастер уехала, другая в декрете».

Ну и по объявлениям видно: то и дело зовут «в нашу дружную команду» или предлагают места в аренду. Правда, при этом врут безбожно, зарплату обещают до 3-3,5 тысяч. В реальности нужно или в очень пафосном месте устроиться, или ночевать, наверное, на работе, чтобы эти деньги получить на руки. У меня меньше, но и график свободнее.

Расходники, краски, шампуни и бальзамы подорожали — мы же не в «Миле» за углом массмаркет покупаем. Но не скажу, чтобы прямо критично. Цены, соответственно, поднялись. Хотя клиентов не стало сильно меньше, однако даже с постоянными встречаемся реже, не каждые месяц-два.

Что точно изменилось, это отношение: люди стали требовательнее, многие готовы поскандалить за каждые пять рублей, чтобы ты их «отработал», или грозить жалобами. И гораздо меньше тех, с кем во время стрижки или окраски можно просто пощебетать: об отдыхе, о каких-то житейских вещах.

Может, боятся, может, устали от общения. Я тоже не навязываюсь: мало ли, разоткровенничаешься с человеком — а потом пришлют на тебя донос, что власти «оскорбляешь».

«Уже не знают, как еще содрать деньги с предпринимателей»

— Покупатель есть, но его немного, — делится наблюдениями индивидуальный предприниматель, который занимается торговлей в одном из областных городов. — Разве что когда пенсии приходят — тогда чувствуется оживление. Но и то берут только самое необходимое.

Люди всегда экономили, а сейчас — еще больше. Было время, когда можно было сказать: вот на заводе зарплаты выдали — народ пошел; перед Новым годом — движение, подарки ищут; в сентябре детей в школу собирают, хотя и то в кредит, бывало, берут что-то. Сейчас такого нет. 

Сетевые магазины просто выживают нас. «Копеечка», «Маяк» — там на 50 копеек дешевле, и всё, люди туда идут. К нам зайдут, как в музей, посмотрят, запомнят и купят в супермаркете. Может, в Минске у людей деньги есть, а у нас за 50 копеек полгорода пройдут, лишь бы дешевле найти.

Молодежь вся в интернет ушла. Wildberries у них — заказывают там. Придут, примеряют, сфотографируют — и пропали. Китайского барахла там хоть отбавляй, бери — не хочу. 

А что санкции? Да нашли всему замену — китайское, российское, все есть. Думаете, бабушка, которая из-за 50 копеек полгорода прошла, будет переживать, что крем для рук теперь не польский? Купит, что дали.

Жалко их иногда. Если вижу, что человек реально по цене не вытягивает, сделаю скидку. Себе в убыток…

Но хватает наглых: говорят, по телевизору сказали, что цены нельзя повышать. А мне что делать? Если все дорожает.

Перспектив особых нет: кругом магазины закрываются. Вот рядом мясо продавали — закрылись. Потом бюстгальтеры — тоже. Шаурма не выжила даже. На их месте ритуальные услуги. Венки, ленты, свечи — вот это теперь главный бизнес в городе.

Дотянуть бы до пенсии, чтобы новых правил не придумали – со старыми-то едва выживаем. Уже не знают, как еще содрать деньги с предпринимателей. А там закрою лавку и уеду в деревню, рыбу буду ловить. Может, на выходных продавать в город приезжать. Чтобы без людей не скучать. А может, и не буду приезжать. 

Настроение в городе? Да какое тут настроение… Люди живут, дети рождаются, старики умирают. Всё как всегда. Молчат все, на всякий случай, теперь больше.

Уехало много молодых. Ощущение, что город постарел как-то очень, но может, это просто мы постарели. А лишнего никто не скажет уже. Мы теперь наученные, нас все устраивает теперь, – подытоживает собеседник «Салідарнасці». 

Романчук: «Логика такова, что останутся самые крупные»

Экономист Ярослав Романчук оценивает перспективы беларуских ИПшников не слишком оптимистично:

— Те, кто работает без «крыши» или у кого покровительство слабое, будут уходить с рынка или перестраиваться в юрлица. Может быть, будет еще минус 20-30  тысяч ИП, а оставшиеся после «усушки и утруски» некоторое время будут стабильно работать. Логика такова, что останутся самые крупные, сильные участники, те, кто может больше сдавать в условный «фонд первого». А кто не сможет, значит, идите в наемные работники или уезжайте из страны.

«На должность дворника очередь не стоит»

Своя история у Евгении Петровны — минчанки пенсионного возраста, которая трудится в сфере ЖКХ

— Я работаю, с одной стороны, потому что это необходимость, на пенсию не выжить (растила четырех детей, а на склоне лет попала в «пенсионную ловушку», — нужных 18,5 лет стажа не набиралось, а включать в общий стаж весь декретный срок начали всего пару лет назад, и мне положена была только минимальная трудовая пенсия).

Но, с другой стороны, что-то там диктовать мне никакое начальство не может. Как вы понимаете, на должность рабочего по комплексной уборке в ЖЭУ, дворника, по-простому, очередь не стоит.

На вопрос, что изменилось в ее работе за последний год, минчанка говорит: «Ничего. Как убирались своими силами, лопатами и вениками, только в большие снегопады или на сбор скошенной травы и листвы присылают технику, так и убираемся. Воздуходувка вроде бы есть в районе, но наши в руках никто не держал. Коммунальные пылесосы до нашего участка тоже не дошли, а может, денег нет, — вот и работаем, три пенсионера, два тихих алкоголика и несколько направленных от службы занятости — эти надолго не задерживаются».

Люди, которых уволили из других мест «за политику», по словам женщины, к ним на участок устраиваться не приходили, а идеологической составляющей работников особо не напрягают: «У нас по этим делам бухгалтерия, у кого есть время в тепле чаи гонять и телевизор смотреть. Могут еще главных специалистов, мастеров привлечь, но остальные и так загружены».

«Работаю почти 14 часов в день — и это 100 рублей»

Таксист Михаил работает в одном из минских таксопарков. Там он берет автомобиль, на котором обслуживает клиентов в классе «комфорт».

— Работаю только днем, ночью предпочитаю спать. Встаю в 7 утра, возвращаюсь домой – около полуночи. Только днем стараюсь брать на пару часов передышку, чтобы немного отдохнуть — возраст не тот, чтобы в такой нагрузке без перерыва столько часов работать, — делится мужчина. — Поскольку я работаю в «комфорте», простой иногда бывает — 10-15 минут. Если бы работал в «экономе», то, наверное, был бы загружен без пауз.

То есть работаю почти 14 часов день. В таком режиме зарабатываю примерно 100 рублей в день. Ради этих денег столько бороздить приходится! Считаю, что этих денег мало при такой нагрузке, но пока других вариантов у меня нет.

Клиенты у меня обычные люди. Ездят чаще всего по одному. Ничего особенного не говорят — просто едут до своей точки.

«Чтобы этот цикл прервался, нужен какой-то очень серьезный фактор»

Оценить сегодняшнее состояние сферы услуг и ее перспективы «Салідарнасць» попросила экономиста Ярослава Романчука.

— Понятно, что люди всегда будут покупать продукты, пользоваться бытовыми услугами, проводить ремонты — то есть, ни шатко, ни валко, отрасль будет жить. Но будет ли хорошо?

— «Хорошо» — понятие субъективное. И в зависимости от того, в какой части баланса прибылей и убытков вы находитесь, вы будете либо хвалить, либо ругать. В том числе власть: например, если ЖКХ тарифы «зажали» и хочется больше — значить, будут ныть, говорить, что нужно повышение, чтобы обеспечить устойчивость.

То же самое по транспортным услугам, медицинским, образовательным, туристическим и любым другим. По любому аспекту, где есть государственное регулирование: всегда есть период, когда баланс нарушается.

Те, у кого в этих сферах есть олигополистический статус, «договариваются» с чиновниками, или те сами крышуют этот бизнес. Вот они и могут сохранять спокойствие и уверять, что все хорошо — а их партнеры по бизнесу другими голосами будут говорить, что ситуацию нужно менять, иначе ай-яй-яй.

В этом межноменклатурном перетягивании каната, подчеркивает Ярослав Романчук, выигрывает та самая номенклатура, кланы и приближенный к ним бизнес, «безусловно лояльный ЗАО «Семья». Но ни потребители услуг, ни мелкие игроки в ситуации тотального бесправия, огосударствления и контроля ничего не получают.

— До тех пор, пока Беларусь будет получать 9-12% ВВП за счет интеграции в российский ВПК, пока будет существовать параллельный импорт, «серая» экономика, которая безусловно «крышуется» силовыми структурами и ЗАО «Семья», сектор будет жить. Но ни стратегии роста населения, ни повышения его благополучия тут нет.

— Резюмируя — если никаких экономических реформ не проводить, то «жить будем плохо, но долго»?

— Да. До уровня 90-х, до перехода на подножный корм и закатки еще очень далеко. К тому же есть еще трансферты из-за рубежа — уехавшие беларусы зарабатывают и высылают до $3 миллиардов в год на поддержание штанов семей, которые живут в Беларуси.

Для того, чтобы этот цикл прервался, нужен какой-то очень серьезный фактор, который может изменить баланс. А это победа Украины в войне, глубокий кризис России и сокращение энергетических и финансовых потоков из России в Беларусь.

Вот это будет большим дизраптором (от англ. disruption — «крах, разрушение, сбой» — С.), еще более мощным, чем в начале 90-х. Тогда Лукашенко придется либо идти на либерализацию, встать во главе реформ, либо спаковать чемоданы с условным «золотишком» и улететь на какой-нибудь остров в Экваториальной Гвинее.