Елена Аладова: женщина, добывшая для Беларуси тысячи шедевров

Собрали любопытные факты про Елену Аладову — женщину, создавшую Национальный художественный музей и добывшую для Беларуси тысячи художественных сокровищ.

Отец был расстрелян по обвинению в контрреволюционной деятельности

Елена Аладова родилась 22 мая 1907 года в Пружанах в семье учителей. Школу закончила в Паричах, куда ее отец Василий Пук был переведен на должность заведующего. Судьба родных сложилась трагически. Мать умерла, когда Елене было 18 лет (девушка на тот момент была студенткой Белгосуниверситета).

А через 5 лет семью постигло новое горе. 27 августа 1930 года Василий Пук был арестован. Педагога обвинили в контрреволюционной деятельности и вскоре расстреляли в Орше.

К тому моменту у Елены была уже своя семья. Пережить трагедию помог маленький сын — он родился незадолго до того, как расстреляли деда. Своему первенцу Аладовы дали необычное имя Вальмен (в будущем Вальмен Аладов станет известным архитектором). Кстати, имена всех троих детей Елены довольно необычные. Второго сына они назвали Гельмиром, а дочь Радославой.

Муж — известный композитор

Со своим супругом, известным белорусским композитором и первым ректором Белорусской консерватории Елена Аладова познакомилась еще в студенческие годы. Девушка тогда крутилась в творческой среде. Параллельно с учебой в БГУ, она, подрабатывая в Белорусском государственном музее иллюстратором, посещала вечернюю рабочую изостудию при Доме Художника, печаталась с обзорами в прессе. И, конечно, водила дружбу со множеством творческих личностей.

Известный финских художник Алексантери Ахола-Вало, который в те времена обитал в Минске, даже вылепил скульптурный портрет Елены, а художник Михаил Филиппович подарил ей несколько своих произведений.

Конечно, Николай Аладов не мог устоять перед такой девушкой. Он посвятил Елене несколько романсов на стихи Янки Купалы и предложил самое ценное, что имел — руку и сердце. Елена не отказала. Правда, расписалась пара не сразу — в те годы регистрацию многие считали мещанством. Официально свой брак они зарегистрировали лишь в 1943 году, когда находились в эвакуации в Саратове.

О насыщенной жизни Аладовых в интервью Сitydog вспоминала одна из сотрудниц Национального художественного музея Надежда Усова. По ее словам, в квартире на улице Янки Купалы, где жила пара, обитали не только родственники Елены, но и родственники Николая Аладова, их трое детей, а еще студенты консерватории.

Там был настоящий табор – 15 человек. Есть история о том, как Николай Аладов писал музыку. Он садился за фортепиано, накрывался пиджаком, чтобы не слышать детских криков и шума, и таким образом сочинял свои знаменитые кантаты.

Но трудности только закаляли отношения. Часто случались непредвиденные ситуации. Авторитет Аладовой был так велик, что, бывало, некоторые коллекционеры и художники отдавали ей картины «на хранение», соглашаясь подождать, пока музей перечислит деньги. Проблемы возникали во время проверки госконтроля – в результате Елене приходилось покрывать расходы из семейного бюджета. Муж шутил: «Я играю на Ленин музей». Но он был абсолютно не против.

Всю жизнь переживала, что не уберегла коллекцию музея во время войны

Свой музейный путь Елена Аладова начинала в первой картинной галерее в Минске, которая открылась в 1939 году. Ее хорошо знали, как отличного экскурсовода.

Когда на шестой день войны Минск заняли немцы, сотрудники музея были в панике. Приказа об эвакуации коллекции не поступало. Невозможным оказалось даже вывезти ценности в безопасное место — грузовик, на котором можно было бы это сделать, реквизировали для нужд войны. Властям первым делом важно было вывезти из Минска архивы КГБ, а не какие-то там музейные раритеты.

Единственное, что успели сделать Елена Аладова с директором картинной галереи Николаем Михолапом, это спрятать слуцкие пояса — они положили их в поленницу для дров на задворках галереи. Верили, что немцы здесь ненадолго. Но увы…

Как только сотрудники галереи покинули здание, началось разграбление коллекции самими же минчанами. Они залезли в музей, начали вытаскивать радзивилловскую коллекцию: дорогие грузинские ковры, именное оружие, шкатулки палехских мастеров – словом, все, что представляло ценность, вспоминает Надежда Усова.

Всю свою жизнь Елена Аладова потом испытывала вину, что не смогла спасти коллекцию. Поэтому, когда после войны она стала директором галереи, своей первой задачей поставила восстановить утраченные ценности. И сделала это. Практически в одиночку ей удалось воскресить разграбленную в годы войны картинную галерею и собрать столько шедевров, что еще при ее жизни о белорусской музейной коллекции живописи заговорили как о богатейшей в Европе.

Она заводила дружбу с потомками бывших аристократов и знаменитостями, увлеченными изобразительным искусством, часто тратила на картины свою зарплату. К 1977 году фонд музея, восстановленный усилиями искусствоведа, насчитывал более 15 000 экспонатов.

Построила музей среди руин

В ноябре 1941 года Елена Аладова была эвакуирована в Саратов, куда сопровождала удавшиеся спасти произведения из витебских и минских галерей. В эвакуации продолжала свою деятельность в Художественном музее имени Радищева. А после снова вернулась в Минск. Аладовой предложили возглавить перспективный тогда Музей Великой отечественной войны, но она отказалась — хотела работать именно в картинной галерее.

В разрушенном Минске оба музея теснились в одном здании – бывшем Доме профсоюзов на площади Свободы. Здесь жили и их сотрудники, в том числе семья Аладовых с детьми. Музей, который возглавила Елена, занимал всего 8 комнат.

В конце 40-х власти задумывают строить Национальный художественный музей. Представьте: город лежит в руинах, а правительство решает, что людям после войны нужны зрелища. Начинается возведение стадиона и цирка. А вместе с ними практически одновременно разворачивается строительство Художественного музея, – и это в первую очередь заслуга Аладовой. Ее неутомимая страсть к искусству и хорошие отношения с тогдашним секретарем ЦК КП(б) Беларуси Пантелеймоном Пономаренко не раз помогали решать даже самые невероятные задачи.

Здание проектировали и строили девять лет. Кстати, Елена Аладова вместе с архитектором Баклановым хотела поставить музей совершенно в другом месте — там, где сейчас стоит министерство иностранных дел: на холме с видом на реку Свислочь. Но амбициозные планы пришлось свернуть. Для музея выделили узкое пространство по улице Ленина.

В 1957 году он открылся – и это было первое здание в СССР, которое спроектировали специально под музей.

Старалась покупать работы с «белорусским следом»

Главной целью Елены Аладовой на посту руководителя музея было восстановление утраченной коллекции и пополнение новой. Довоенная галерея – это национализированные произведения искусства, которые доставляли в Минск из усадеб и замков. Как правило, эти коллекции включали в себя западное, русское и местное искусство.

Елена Аладова также старалась покупать те работы, которые были написаны в Беларуси, или тех художников, в биографии которых был «белорусский след». Для этого проводилась огромная исследовательская работа. В результате белорусскую «прописку» вернули множеству классиков изобразительного искусства, как Иван Хруцкий, Юдель Пэн, Сергей Зарянко, Аполлинарий Горавский, Станислав Жуковский...

Покупались работы Шишкина, который бывал в Беларуси, Репина, у которого была дача под Витебском, – все это пополняло коллекцию музея.

Одним из невероятных достижений Елены Аладовой является возвращение в Беларусь Витольда Бялыницкого-Бирули. Еще в 1945 году она купила 10 его пейзажей и написала статью, где назвала белорусским художником, хотя тот уже 50 лет не жил в Беларуси. Благодаря усилиям Аладовой, власти предоставили семье Бялыницкого-Бирули Белую дачу в Курасовщине, где он в течение двух месяцев написал более 30 белорусских пейзажей.

В конце 40-х Бялыницкий-Бируля на съезде художников во всеуслышание заявляет о том, что он белорусский художник. Вот так, благодаря Аладовой, Беларусь обрела классика пейзажного искусства.

Увела Екатерину II у Русского музея

За Аладовой вскоре закрепилось легенда, что она ездит по стране с большим чемоданом денег. Ей стали писать коллекционеры со всех концов СССР. Она ездила, смотрела, отбирала, покупала. В Третьяковской галерее говорили: «Где Аладова пройдет, нам уже делать нечего».

Но, конечно, не все удавалось добыть: что-то уводила Москва, как знаменитую «Партизанскую мадонну» Савицкого. Через 11 лет Савицкий по просьбе Аладовой написал минский вариант, «Мадонну Минскую».

Кстати, некоторые работы Елена Аладова добывала хитростью. Сотрудники музея вспоминают историю, как в Минске появился портрет Екатерины Второй кисти, как тогда считали, Рокотова. «Екатерину» Аладова фактически «вырвала» у Русского музея. Увидела на реставрационном столе и поняла, что без нее минскому музею никак.

По счастливой случайности заместитель директора Русского музея оказался однокурсником Аладовой, а сам директор в этот день был в командировке. Вот Аладова и уговорила своего однокашника, который в отсутствие начальника имел право подписи, подписать приказ о передаче этого портрета музею в Минске.

Аладова быстро упаковала работу, села в поезд и в тот же день выехала в Беларусь. На следующий день директор Русского музея вернулся из командировки – был жуткий скандал. Но ему сказали: «Аладова уже на подъезде к Минску, что ж вы, будете скандал такой устраивать?». И Екатерина прибыла к нам.

Нашла шедевр на грязной «тряпке»

Аладова находила уникальные полотна в самых неожиданных местах, она на глаз безошибочно могла определить подлинность шедевров. При ней музеем было проведено 30 экспедиций, обследовано более 700 костелов и церквей западных районов Беларуси.

Из подземелья гродненского бригитского монастыря директор сама вытаскивала полусгнившие, источенные жуками иконы XVII в., в Дрисвятах нашла чудом уцелевшие слуцкие пояса, в Пружанском районе – соломенные царские врата и резной иконостас. Теперь все это – национальное историко-культурное наследие.

Известна история, как Аладова «вытащила» из Кальварии работу Яна Дамеля, которой мы теперь гордимся. Нашла грязную тряпку, на которой непонятно что было изображено. Никто не понимал, а Елена даже не сомневалась в настоящей ценности этой находки. Она прочла у Владислава Сырокомли, что на этой «тряпке» должна быть работа Яна Дамеля «Моление о чаше».

Более 60 лет полотно пролежало в закромах музей. И только в 2017 году, когда Минск отмечал свое 950-летие, городу сделали подарок и отреставрировали картину. Теперь она является частью экспозиции музея.

В честь Аладовой выпущены почтовая марка и серебряные монеты и названа улица в Минске

Елена Аладова занимала пост директора Национального художественного музея вплоть до 1977 года. Однако и после ухода на пенсию продолжала навещать свое детище, была консультантом музея.

Умерла Елена Аладова 29 мая 1986 года. В 1998 году на здании Национального художественного музея появилась ее мемориальная доска. А к 100-летию со дня рождения был выпущен почтовый конверт с изображением здания Национального художественного музея Беларуси и маркой с портретом Аладовой, а также памятные серебряные монеты Нацбанка.

Сегодня в Минске есть также улица Аладовых — в честь известного композитора и его жены — женщины, без которой невозможно представить историю белорусского искусства.