Галина Латыпова: «Свои душевные переживания Степа прячет в кронах деревьев»

— Отвести опасность от родных, близких, друзей. Взять все на себя — в этом весь Степан. До сих пор стоит перед глазами тот момент первого судебного заседания, когда  как в замедленном кино, движение его руки вдоль горла, потом кровь… Это врезалось в память навсегда, невозможно забыть, — признается Галина Латыпова, тетя героя белорусских протестов, политзаключенного Степана Латыпова.

Его жестко задержали в сентябре 2020, а в ноябре 2021 приговорили к 8,5 годам колонии. Свою вину Степан не признал ни по одному из обвинений, выдвинутых по трем статьям УК.

Правозащитникам известно о том, что на политзаключенного в колонии постоянно оказывается чудовищное давление. Судя по тому, что оно не прекращается, сломить этого человека не удалось.

О силе воли Степана, жизненных ориентирах, любви к риску и внутренней свободе «Салідарнасці» рассказала его тетя. Последний раз она видела племянника год назад во время судебных процессов.

— После завершения судов в свидании мне отказали, мотивируя тем, что «я даже не родственник, а просто тетя». Я была на всех заседаниях, даже пыталась что-то записывать. Каждый раз сердце — в клочья. Выдержать его рассказы о пытках и угрозах было физически тяжело, — вспоминает Галина. — Когда все это произошло, долго не могли открыть клетку, оказалось, что охранники где-то оставили ключ. Когда Степана увезла скорая, я какое-то время не могла двинуться с места, просто окаменела в шоке. В зале находился психолог, который помогал родным выйти из этого шокового состояния...

На следующее утро мы с братом (отцом Степана — С.) были в больнице, но врачам запретили нам что-либо говорить, поэтому мы так ничего и не узнали. Единственное, что все-таки удалось выяснить, что Степана в ту же ночь сразу после операции перевезли обратно в СИЗО, где продолжали допрос до утра!

Я не знаю, почему он это сделал… Он достаточно сильный человек, может вытерпеть многое. Но и для того, чтобы совершить такое, нужно быть очень смелым... Наверное, он хотел защитить свою семью.

Галина рассказывает, что воздействовать на Степана продолжают постоянно. Его наказывают карцером, практически не отдают писем.

— И его письма ко мне приходят крайне редко. То, что Степе не отдают почту, не зависит ни от каких правил. Брат отправлял официальные обращения с просьбой разъяснить, но ему всегда в ответ присылают отписки, мол, все в порядке, «передача  корреспонденции улучшается».

Тем не менее, с апреля и до конца июня Степа получил только 9 писем. Это очень мало, потому что раньше он в день получал 10-12. Ведь письма пишем не только мы, родные, но и друзья, и коллеги, и группа поддержки.

Надо учитывать и то, что из семи месяцев колонии порядка 32 дней он отсидел в ШИЗО, февраль — практически весь. В ШИЗО вообще писем лишают.

Сейчас Степана перевели на пять месяцев в «тюрьму в тюрьме»  — в ПКТ (помещение камерного типа). Раньше срока вернуть оттуда могут только по состоянию здоровью. В ПКТ человек лишается передач, свиданий, телефонных звонков. Остаются только письма, книги и 45 минут прогулки в тюремном дворике два на два метра.

За всё время в колонии Степе так и не разрешили свидание с родными. Ему смогли отправить только две продуктовые и одну вещевую передачи, последнюю — в апреле, поэтому он не успел все использовать, попав в мае в ПКТ. Мы старались передавать ему сушеное мясо и рыбу, потому что там катастрофически не хватает белка, — говорит собеседница.

Единственная, кто иногда видит Степана, это его адвокат. Последний раз она передавала родным, что выглядит мужчина нормально.

— Вообще в таких местах существует много разных методов давления на человека, чтобы его сломать, чтобы он начал просить о помиловании. Им просто нужно унизить и морально уничтожить человека. Конечно, Степан не признал и никогда не признает вину в том, чего не совершал, — уверена его тетя.

Она говорит, что обостренное чувство справедливости у племянника — от дедушки, на которого Степан хотел быть похожим абсолютно во всем.

— Мой отец Анвар Закирович был профессором генетики, преподавателем. Собственно, вся наша семья пошла по его стопам. Папа обожал мальчишек, Степу и его старшего брата. Они очень много времени проводили вместе.

Степан всегда был любознательным, пытливым и умным мальчиком. С детства читал много научной литературы. В школе ему нравились химия и биология, по которым он участвовал в олимпиадах.

В Горецкую сельскохозяйственную академию на селекционера-генетика Степа поступал осознанно, мечтая быть как дед. А потом он решил развиваться дальше, пошел в Институт лесного хозяйства. Видимо, там узнал про профессию арбориста.

Курсы оканчивал уже в Великобритании, успешно сдал экзамен. Он знает английский, немного испанский и португальский языки, а сейчас разговаривает и пишет письма в основном на белорусском. 

Международный сертификат по промышленному альпинизму Степан получил первым в Беларуси, — с гордостью рассказывает собеседница.

Латыпов не просто выбрал себе уникальную профессию, арбористов немного в любой стране. Его коллеги считают, что Степан приложил много усилий для развития этого направления в Беларуси.

— Степа открыл свою компанию и продолжал постоянно  совершенствоваться и набираться опыта. Как спикер, он принимал участие в международных конференциях. Стал инициатором Международного слета арбористов в Беларуси. Туда приезжали специалисты из России, стран Балтии, Германии, Португалии. Поэтому Степана знают арбористы по всему миру.

Обычно эти мероприятия проходили на территории какого-нибудь памятника истории или архитектуры, и участники за время слета  обязательно облагораживали зеленую зону.  

Арбористов называют «хирургами деревьев». У этой профессии действительно много тонкостей. Она относится к разряду опасных, требует особой подготовки, высокой квалификации, постоянного обучения.

Эти люди часто работают на высоте 40 м с бензопилами, которые сами по себе весят прилично, плюс остальная амуниция. При этом им нужно виртуозно спилить все необходимое, чтобы не пострадать самим и не нанести вред окружающим. Узлы и страховка для альпиниста — отдельное мастерство, которое имеет жизненно важное значение.

У Степы, конечно, были травмы, ломал и руки, и ноги, и кожу срезало  — он весь в шрамах.

Но его работа заключалась не только в том, чтобы пилить деревья. Он очень много изучал, знал все названия на латыни, все разновидности крон, все о болезнях и об уходе. Больное дерево нужно не просто спилить, его нужно правильно утилизировать, для этого необходимо специальное оборудование. И все это было на Степином предприятии.

Последнее время у них появилось еще одно направление в работе — уничтожение инвазивных растений. Занимались они этим и в Беларуси, и за границей. Самые известные из таких растений — золотарник и борщевик Сосновского. Последний в Беларуси является настоящим бедствием, наносит самый большой вред. От него можно получить ожоги первой степени. 

У Степы были ожоги дыхательных путей только от того, что он во время работы дышал парами, — вспоминает Галина.

Она говорит, что риск для Степана — благодатная стихия. Он и профессию себе выбрал с адреналином, и увлечения любит разные, например, обожает мотоциклы. Удивительно, но в этом человеке  невероятным образом мужская брутальность сочетается с тонкой и ранимой душой. 

— Степа занимался испанскими танцами, они ему очень нравятся. А про его любовь к ежикам уже всем известно. У него жили две ежихи — Жозефина, которую он назвал как жену Наполеона, и Лиза. Они были очень забавные, не обычные лесные ежи, а пустынные африканские ушастые. За Лизой Степан специально ездил в Москву, потом там заказывал ей особую еду, каких-то замороженных тараканов.

Кстати, ему значительно увеличили срок за тот самый эпизод, когда он на Комаровке раздавал протестующим женщинам цветы. Это был такой душевный порыв.

Я думаю, что он не зря выбрал арбористику. Мне кажется, что свои душевные переживания Степа прячет в кронах деревьев. Я бы охарактеризовала его как оптимиста-реалиста с налетом пессимизма. Ведь через крону иногда можно увидеть солнце, иногда тучи, — философски описывает племянника Галина.

Она говорит, что для Степана глубокой трагедией стала смерть дедушки.

— Папа был потрясающим человеком. А за неделю до задержания Степана тяжело заболела бабушка, и он повез меня в Горки. Степа побыл там с нами несколько дней, потом попрощался с бабушкой, как оказалось, навсегда. Через несколько месяцев ее не стало…

Меня Степа называет ласково «тетушкой», так обращается и в письмах. У нас с ним всегда были довольно доверительные отношения. Мы близки по духу и часто делились друг с другом какими-то проблемами, успехами или чем-то сокровенным, — говорит собеседница.

Свои письма племяннику она всегда заканчивает словами «ОБНИМАЮ, ЛЮБЛЮ, ЖДУ».

— Они понимают, что как бы не ограничивали Степу и не запирали в разные тюрьмы, с его внутренней свободой не смогут сделать ничего. Они бессильны. Думаю, Степану помогает то, что мы его любим и ждем, и он знает, что это не просто слова.

Он знает об огромном количестве людей, которые помнят о нем и поддерживают. Он понимает, что в каком-то смысле для многих стал ориентиром, которому должен соответствовать, — говорит Галина.