Историк Смиловицкий: «Сводить счеты с исторической памятью — не признак большого ума»

Нашумевшая история с уничтожением в Гродненской области мест памяти польских солдат получила продолжение: на днях МИД Беларуси вызвал временного поверенного в делах Польши в нашей стране Мартина Войцеховского.

Как сообщила пресс-служба внешнеполитического ведомства, было «разъяснено, что по информации местных органов власти, на территории данного населенного пункта воинских захоронений и захоронений иностранных военнослужащих не зарегистрировано».

В заявлении МИД РБ всячески подчеркивается: в Беларуси на всех уровнях охраняют «память жертв бесчинств, вне зависимости от их расы, вероисповедания и идеологических взглядов».

И можно было бы предположить, что режим притормозил в нагнетании антипольских настроений и пошел на попятную в обострении отношений с соседней страной. Если бы представители Союза поляков Беларуси буквально в тот же день не сообщили о разрушении мест захоронений солдат Армии Крайовой у села Качичи Кореличского района, а также в Волковыске.

Зачем белорусские власти в Год исторической памяти продолжают войну с мертвыми, как к этому относиться и к чему может привести переписывание истории тяжелой техникой, Филин обсудил с израильским историком, доктором наук Леонидом Смиловицким.

В случае с Микулишками, отмечает эксперт, для лучшего понимания ситуации важно знать, когда появился мемориал: вскоре после освобождения Беларуси или гораздо позже, например, в 90-е годы, было ли на этом месте захоронение или только памятник. Но в любом случае, опираться нужно на сведения историков и краеведов, подтвержденные фактами.

— То, что подобное происходит в нескольких местах, говорит об организованности акции, — говорит Леонид Смиловицкий. — Потому что Беларусь давно живет по наследию Советского Союза: все, что не разрешено, то запрещено, а что разрешено, то обязательно.

МИД может прикрываться самоуправством местных властей, но те, несомненно, получили указания — у нас есть представления о том, что белорусская вертикаль очень жесткая, и самостоятельно никто не действует.

С другой стороны, считает историк, отрицание фактов вандализма может означать, что это лишь пробный шар, одновременно привлечь внимание и прощупать общественное мнение:

— Война с памятниками, безусловно, не украшает режим.

Впрочем, уточняет эксперт, это явление не новое и давно известное, и здесь отметились разные страны, в том числе и Польша, и Украина.

— Поскольку на территории Польши еще в 1990-е уничтожали памятники советским солдатам, то в Беларуси посчитали, что имеют полное право делать то же самое. Но в Польше сносили памятники не освободителям, а людям, которые принесли несвободу. Мы знаем, чем обернулся для поляков режим, установленный Сталиным в 1944 году и сохранившийся до 1989-го. Это протест против оккупации, и у поляков есть все основания об этом говорить — хотя на их месте я все же не трогал бы памятники.

Ведь когда возникают спорные вопросы, обращаются к историкам, а не занимаются самоуправством, не рубят сплеча. История должна объединять, а не разъединять. Примером в этом отношении может быть Германия, где памятники советским воинам находятся под государственной опекой.

Армия Крайова, напоминает ученый, была армией партизан и подпольщиков, которая насчитывала от 350 до 380 тысяч человек на территории Польши, Беларуси, Украины и Венгрии, и подчинялась польскому правительству в изгнании:

— И это не были регулярные части, в отличие от Армии Людовой, организованной с помощью Красной Армии, а просто поляки, которые жили на территории Западной Беларуси (kresy wschodnie). Знаете, собирая материал по своей теме по следам еврейских кладбищ в Беларуси, я побывал и на многих католических кладбищах, где захоронен прах солдат АК.

Во-первых, это местные жители. Во-вторых, многие — мальчики от 16 до 20 лет, что легко вычислить по датам жизни. И те могилы 1943-44 годов, которые я видел в районе Воложина, Радошковичей, бережно досматривались и никому не мешали.

Теперешнее стремление все это выкорчевать и сравнять с землей — откровенный вызов общественному мнению как внутри Беларуси, так и за ее пределами. Таким образом режим, с одной стороны, саморазоблачается и стреляет себе в ногу.

С другой — показывает пренебрежение ко всем законам. Ведь если ты не уважаешь память соседа, то не уважаешь и собственную; это вещи взаимосвязанные, их нельзя разъединить.

Ученый приводит очень показательное сравнение как раз из истории Второй мировой: нацисты, расстреливавшие евреев, как ни удивительно, не трогали еврейские кладбища. Зато эти захоронения, уцелевшие в годы войны, успешно и массово уничтожала советская власть — и этому, говорит Леонид Смиловицкий, есть масса доказательств, вплоть до фотосвидетельств, как из могильных плит делали мельничные жернова.

В современной Беларуси против польских мемориалов используют тракторы и будьдозеры, однако параллели очевидны.

— Сводить счеты с исторической памятью и использовать государство как инструмент ее подавления — не признак большого ума. Это самое настоящее преступление, — подчеркивает историк. — Причем, против будущего. Не настоящего: оно на наших глазах. Не прошлого: оно уже случилось. Я это вижу  как мину замедленного действия, которая должна взорвать будущее двух народов, белорусского и польского.

Борьба с памятниками — я бы сказал, это политика истерики на историческом поле. Увы, в Беларуси сейчас вряд ли кто-то из историков открыто выразит свой протест и несогласие с государством. Ведь фактически сегодня в стране любого человека можно напугать, унизить, наказать или обобрать.

Поэтому государство опирается на молчание, завоеванное путем насилия и подавления, на отсутствие академической независимости университетов — а она, как и независимая судебная система, независимая социология, является гарантией здравого смысла и поступательного развития страны.

Сегодня взялись за памятники. Что дальше на повестке дня? Это симптом более чем тревожный, и говорит о том, что иные аргументы, кроме насилия, у власти исчерпаны.