Мацукевич: Если бы Путин поставил вопрос об участии Беларуси в войне, Лукашенко не смог бы увильнуть

— США рассмотрят вопрос о дополнительных мерах в отношении властей Беларуси, если режим Лукашенко пойдет еще дальше в поддержке Кремля в войне против Украины. Об этом заявил официальный представитель Госдепартамента США Нед Прайс. Какими могут быть дополнительные опции воздействия на режим Лукашенко со стороны США?

— Не думаю, что есть серьезные санкционные меры, которые действительно могут напугать белорусский режим. Я думаю, что эта кубышка исчерпана. Там пусто. Да, можно создать какие-то неприятности, но это всё будет достаточно мелко и на ситуацию принципиально не повлияет.

Полагаю, что каких-то мер и ограничений белорусский режим может бояться только со стороны России. Здесь все очень чувствительно и болезненно. Любой шаг России — решат поднять цену на газ или на нефть, решат ограничить белорусский экспорт на что-то, закроют порт, не пустят поезда. Любая сфера белорусско-российских отношений, любые ограничения в ней для Беларуси будут чувствительны.

После 2020 года санкционными, ограничительными мерами западные страны, в том числе США, фактически передали пульт управления Беларусью в руки России.

Он там и так в принципе находился — вся эта интеграция стараниями Лукашенко сделала зависимость Беларуси от России и до 2020 года большой. Но до 2020-го сам режим предпринимал попытки из этой зависимости каким-то образом вылезти: искали альтернативные источники поставки энергоресурсов, выстраивали отношения с Западом и так далее.

Теперь же ситуация в общем такая, что надо признать: Беларусь полностью в сфере интересов Кремля. И возможность повлиять в такой ситуации, принципиально изменить что-то, на мой взгляд, отсутствует.

За соучастие в агрессии уже предпринимались санкционные меры в отношении Беларуси. Они каким-то образом повлияли на соучастие Беларуси? Ограничили его? Уменьшили количество ракет или самолетов, которые взлетали в сторону Украины с территории Беларуси? Нет, это точно зависит не от этих мер.

Когда кролик оказался в клетке наедине с удавом, вопрос поглощения даже не стоит. Эта пасть удава может казаться кролику каким-то последним выходом из ситуации. Вопрос скорее не в поглощении, а в сроках переваривания. Вот такая она сейчас, белорусская ситуация.  

И угрозы, которые сейчас звучат со стороны западных стран в адрес режима, – с моей точки зрения, это точно не механизмы решения проблемы. Это механизм усугубления проблемы, потому что лишает белорусский режим возможности какого-то выхода из ситуации в принципе, если он этого хочет.

— Эксперты ISW считают, что Путину не удалось переубедить Лукашенко на встрече в Минске, поэтому участие белорусской стороны в войне РФ против Украины маловероятно. Что вы об этом думаете?

— Мне кажется, отношения вообще не в этой плоскости развиваются. Это как-то очень странно, что Путин специально полетел в Минск, чтобы уговаривать Лукашенко на что-то. Вообще не видно этого, и вся фактура отношений и договоренностей свидетельствует о том, что там вообще никто никого ни в чем не уговаривает.

В данном случае я склонен верить Лукашенко, который говорит, что Путин перед ним этот вопрос даже не ставит. Потому что, если бы Путин этот вопрос поставил, у Лукашенко не было бы никакого варианта увильнуть.

И он мог бы только искать какой-то повод, чтобы каким-то образом оправдать свое решение об участии белорусских вооруженных сил или вообще о том участии, которое хотел бы видеть Кремль в этой войне.

Решения на этот счет сегодня являются прерогативой Кремля. Это не значит, что Лукашенко полностью под колпаком Москвы находится. Мы все-таки видим, что и во внутренней политике, и в определенном смысле во внешней он по-прежнему обладает определенной автономией.

Кремль в эти дела не вмешивается, может быть, потому что сильно занят в Украине, а может быть, потому, что у них есть время, они могут подождать. Кролик уже почти в желудке удава — и вопрос только в скорости его переваривания.

— Это вы о вчерашнем заявлении Путина о том, что Россия никого не собирается поглощать?

— Да. А какая в этом есть практическая необходимость? Если это поглощение происходит таким естественным образом, совершенно незаметно для белорусской аудитории. Более того, в мягком режиме, достаточно комфортном, потому что белорусские предприятия за счет России решают свои проблемы сегодня. Особенно те, кто работал с Западом, — деревообработка, нефтепереработка.

Если бы не Россия, куда бы они дели свою продукцию? То есть Россия, с точки зрения этих предприятий и людей, которые там работают, выступает своего рода спасителем в этой ситуации.

Поэтому зачем России педалировать события, если это может вызвать в белорусском обществе некое отторжение? Если можно положиться на время и более эффективно и надежно все это дело интеграционное провернуть.

И люди будут сами рады, потому что «а какая альтернатива»? Ее нет. До тех пор, пока Беларусь изолирована со стороны Запада, выхода нет.

— То есть изменить ситуацию может только смена политики ЕС и США по отношению к Беларуси?

— Думаю, да. На эту ситуацию может повлиять много факторов. Исход войны, но он не виден пока. Скорее всего, мы сейчас находимся в преддверии нового этапа этой войны. Россия мобилизовала тысячи новобранцев и явно готовится к какой-то наступательной операции.

Когда она произойдет, откуда, с какого направления, в каком виде, пока это все непонятно. Думаю, что Кремль пытается создать разные иллюзии, чтобы все это выглядело неожиданным. Но это одна сфера.

Есть сфера взаимоотношений Беларуси со странами Запада. Есть двухлетний опыт — санкции, изоляция. Мы уже видим его результат. Понятно, что первоисточник проблемы — это Лукашенко, насилие, фальсификации и так далее. Но те меры, которые предпринимались до сих пор, они каким-то образом повлияли на его линию поведения? Привели ли они к решению хотя бы одного из вопросов, продвижение которых ставили своей целью санкции или изоляция? Ответ: нет.

Принципиально все понятно, стратегически цель ясна, тактические ходы, на мой взгляд, должны быть несколько иными. Ситуация в Беларуси усугубляется. Особенно для тех, кто попал под каток репрессий, в тюрьмы. Количество политзаключенных просто невероятное. Тысячи людей сидят в тюрьмах безо всякой надежды на спасение. Эта ситуация не решается, она только усугубляется.

Экономически она тоже усугубляется для Беларуси, но экономические проблемы решаются за счет России. Можно рассчитывать на то, что в результате войны Россия ослабнет и будет неспособна оказывать Беларуси помощь. Но помощь Беларуси не так велика, не требует от России каких-то сверхусилий.

Россия на старте войны потеряла свыше 300 млрд долларов, которые находились на западных счетах, — и ничего. Это пять бюджетов Беларуси.

В тех объемах, в которых Россия оказывает помощь Беларуси, она может и дальше еще десятилетия ее оказывать и вести войну. Тем более, что свои выгоды от сотрудничества с Беларусью тоже есть.

Беларусь сегодня играет роль масштабного тылового обеспечения, полигона для подготовки новобранцев, военного плацдарма, импортозамещения. Возможно, переговорной площадки в перспективе. Мы же не знаем, как повернется ситуация.

У России к Беларуси даже чисто практический интерес. Не потому, что Беларусь осталась последним союзником. Опять же, это союзничество вынужденное, потому что в иной ситуации 2014 года Беларусь не стала на сторону России, заняла нейтральную позицию в конфликте с Украиной. Сейчас из-за санкционного давления, понятно, чем оно вызвано — благими намерениями. Но каков практический результат? Благими намерениями вымощена дорога в ад, и вот для Беларуси эта мысль воплотилась в жизнь.