Портреты. Мацукевич: «Любая загранкомандировка заканчивается. Закончится и эта»

В спецпроекте «Портреты» Павел Мацукевич в интервью «Салідарнасці» рассказал про попытку стать депутатом, о том, как работалось в «Советской Белоруссии» и про свой отъезд в Грузию.

Все фото из личного архива собеседника

— Мне не привыкать надолго уезжать из страны, — замечает Павел на вопрос, как ему далось расставание с родиной. — Как дипломат покидал Беларусь и на три, и на четыре года, поэтому дело это хорошо знакомое. Есть ощущение, что сейчас просто очередная длительная загранкомандировка. Единственное, что в этот раз отъезд происходил в шортах с чемоданом вещей для отдыха.

Я был в отпуске в Турции, когда пришла новость сперва о задержании Владимира Мацкевича, а затем моего коллеги Игоря Лещени. Это было последней каплей, которая вынудила уступить уговорам родных, друзей и коллег повременить с возвращением в Минск. Из Турции улетел в Грузию.

Сейчас Павел в Батуми, и здесь он не в первый раз. Был еще в 2015 году, когда готовил официальный визит Александра Лукашенко в Грузию. Кстати, по итогам того визита было принято решение об открытии в Тбилиси белорусского посольства.

— По пути в Ботанический сад — его Лукашенко тоже посещал, — есть ресторан, в котором власти Аджарии давали обед в честь белорусской делегации. Вспомнил его, когда недавно проезжал мимо. Конечно, тогда и подумать не мог, что снова окажусь здесь при таких обстоятельствах, — говорит «Салiдарнасцi» дипломат.

В Грузии Мацукевич уже четыре месяца, однако продолжает работать в Центре новых идей, ведет телеграм-канал «Пульс Ленина-19» и активно комментирует политическую повестку.

«Тырили с друзьями котлеты и хлеб из столовой, курили собранные за шахтерами на остановке окурки»

О своих юных годах Павел вспоминает с улыбкой. Пожил в разных местах и разных условиях, пока семья не обосновалась в Солигорске. 

Мацукевич родился в 1979 году в Минске, когда его родители заканчивали институт. Оба — инженеры-строители автомобильных дорог, родом из деревень — мама из-под Солигорска, папа — из-под Микашевичей.

— Сначала родителей из Минска по распределению отправили в Краснополье, и около года мы жили там в бараке бывшего детдома, — рассказывает Павел. — Затем их перевели на Север, в Нижневартовск. Жили в поселке, изолированном от внешнего мира тайгой. Людей, продукты, стройматериалы доставляли туда вертолетами.

Родители смогли забрать меня где-то через полгода. Как только немного обустроились, в домике появилось тепло, смастерили своими руками какую-то мебель и детскую кроватку, я оказался там. В поселке вместе со мной было всего четверо детей. Мне тогда было около трех.

Спустя пару лет семья вернулась в Беларусь и поселилась в Солигорске. Там Павел и пошел в школу. Говорит, в начальных классах учился плохо, весь дневник был красным от замечаний за поведение.

Все каникулы будущий дипломат проводил у бабушки, а там свободы было еще больше.

— У бабушки было много внуков и много дел по хозяйству. Прополешь туда-сюда грядку или сгребешь сено — и свободен как ветер до позднего вечера. Ах да, раз в месяц нужно пасти деревенских коров, и то была миссия на весь день, — вспоминает Павел.

Чем занять себя в свободное время, долго думать не приходилось:

— Обычно пропадал с друзьями на речке. Ловили рыбу, но чаще тягали ее из чужих сетей. Лазали по фермам, конюшням, зернохранилищам — всюду, где можно было пролезть. Проказничали, конечно. Забирались на территорию калийного комбината. Тягали оттуда что ни попадя, особенно шахтерские самоспасатели, которые взрывались как бомба, если их бросить в костер. Тырили котлеты и хлеб из столовой, которые потом ели, убежав далеко в поле. Там же жадно курили собранные за шахтерами на автобусной остановке окурки.   

Мамы моих друзей говорили, чтобы те со мной не водились, поскольку я нехороший двоечник и могу плохо повлиять. Парадокс состоял в том, что мои хорошие друзья-товарищи учились плохо, а я при всем своем басячем цыганском виде и образе имел отметки получше и справлялся с учебой легко.

Но приключенческая глава жизни длилась недолго.

— Деревенское радио донесло информацию о моих увлечениях до маминых ушей, про курение узнал папа, — вспоминает Павел. — В итоге родители изъяли меня из деревни. Приезжал туда, только чтобы помочь. Позднее каникулы стал проводить «на лопате» — подсобным рабочим на разных стройках, таскал, копал, помогал, например, изготавливать силикатные блоки.

Поначалу я стеснялся, не хотел, чтобы меня увидел кто-то из знакомых, на что отец мне как-то сказал, что если я буду плохо учиться, то с лопатой мне жить всю жизнь.

Лопата подействовала. В старших классах ситуация с учебой была уже совсем иная. Павел даже выигрывал школьную олимпиаду по математике и выходил на область по немецкому. На финише школы был в числе лучших выпускников, хотя и без медали.

И именно «лопата» стала приносить первые в жизни заработки. Деньги Павел тратил на CD-диски с музыкой.

— Диски только-только стали появляться, стоили дорого. На них уходили мои заработки. С дисков записывал музыку на кассеты и продавал их в киосках. Вырученные деньги тратил на новые диски. У меня и сейчас большая коллекция музыки, до сих пор ее иногда пополняю редкими дисками, —говорит он.

«Из-за Димы Лукашенко на вступительных экзаменах математику заменили на географию»

Однако с такой предпринимательской жилкой в бизнес Мацукевич не пошел. Он решил поступать на факультет международных отношений в БГУ. Вернее, как решил:

— Я не знал и даже не догадывался о существовании ФМО. Когда я закончил 10-й класс, родители спросили: «Павлик, куда ты думаешь поступать?». А я не думал. Ни идей, ни энтузиазма на этот счет у меня не было. Говорю: наверное, как и вы, пойду в политех.

Этот диалог происходил накануне поездки с младшей сестрой в летний лагерь под Одессу. Оттуда Павел вернулся с горящими глазами, плененный идеей поступать только на ФМО.

— В лагере мне понравилась одна девушка, она была младше на год или два и тоже с сестрой, но только старшей, которая как раз, как и я, закончила 10-й класс. И вот уже по пути обратно в поезде в плацкартном вагоне у нас зашел разговор о том, кто куда хочет поступать. Эта самая сестра сказала, что поступала бы на ФМО, но факультет такой блатной, что это нереально и потому она попробует юрфак. В тот самый момент я решил во что бы то ни стало поступить именно на это самое блатное загадочное ФМО.

Для достижения своей цели будущий дипломат записался на подготовительные курсы в БГУ и стал целенаправленно заниматься с репетиторами. Но незадолго до вступительных экзаменов случился неприятный сюрприз — математику внезапно заменили на географию.

— В тот год на ФМО поступал Дима Лукашенко и ходили упорные слухи, что математику убрали из-за того, что он не был в ней силен. Все возможно, хотя думаю, что Дима сдал бы любой экзамен — хоть иконопись вместо географии или иврит вместо английского.

Тем не менее, в итоге все сложилось, и Мацукевич успешно поступил в университет на бюджет. Однако быстро разочаровался в факультете.

— Просто затраченные усилия и ожидания не соответствовали действительности, — говорит Павел. — Поступив, я потерял интерес к учебе. По крайней мере, на первых курсах. Зато ее оборотная студенческая сторона захватила меня целиком. Первые годы я жил в общежитии, бедненько, тесно — маленькая комната на четверых, не считая мышей, но весело.

Не помню, чтобы пропустил какую-то тусовку одногруппников, а группа у нас была в этом плане огонь. Прогуливал занятия, не писал конспектов, к зачетам и экзаменам готовился в авральном режиме в последние дни, а то и часы. Как правило, все успешно сдавал, но бывало, что лишался стипендии — из-за прогулов физкультуры.

На старших курсах стало интереснее, появились преподаватели, которых хотелось слушать. С особой теплотой Павел вспоминает Виктора Шадурского — будущего декана, который в те годы только пришел на факультет обычным преподавателем. Именно он вел у Павла спецкурс по Франции и Швейцарии, был куратором его дипломной.

По окончанию университета Мацукевичу поступило предложение остаться на факультете, но оно его как-то не заинтересовало:

— Надо было думать, чем дальше заниматься в жизни. Что-то искал, но безрезультатно. Как раз в это время проходили выборы в местные советы, и я решил баллотироваться. Собрал в своем районе необходимое число подписей и подал их в ЦИК, но меня не зарегистрировали кандидатом — проблемы возникли со справкой о доходах, которых я тогда не имел. Помню, подавал апелляцию, но ЦИК был непреклонен.

На уточняющий вопрос: от кого он пошел кандидатом, Павел смеется: «от безысходности».

«Олланд и Меркель решили ехать во Дворец независимости вместе, словно супруги»

Поскольку депутатом Павел так и не стал, то решил пробовать себя в иной сфере. Он отправил диплом в газету «Советская Белоруссия». И, к большому удивлению, получил приглашение. Его взяли в отдел внешней политики.

— Правда, первое время вообще не мог понять, что от меня хотят. Ни черта не получалось. Писать нужно было ежедневно в номер, в основном новостные заметки и комментарии, — рассказывает дипломат. — Но скоро я в этом поднаторел. Однажды настал день, когда главред дал мне задание написать большую статью в номер и, когда мой материал без правок стал на полосу, кто-то сказал: ну вот — родился автор.  

На вопрос, не смущала ли его работа в пропагандистском СМИ, признается:

— Если бы смущала, то ушел бы на испытательном сроке. То была моя первая работа и моя первая серьезная школа жизни. Конечно, Совбелка как орган печати Администрации президента занималась и занимается популяризацией Лукашенко. Это задавало рамки, а они не всегда упрощают работу, чаще наоборот. Идеологическая линия не всегда ясна, своего писанного «Чучхе» в Беларуси нет.

Всякое бывало, конечно, но при Якубовиче «СБ», по-моему, держала уровень и готовила профессиональные кадры. В приемной главреда в мое время толкался весь политический и дипломатический бомонд Минска. Якубович часто умело сглаживал многие острые углы, которые массово изготавливало государство, чтобы о них никто не поранился.

В газете Мацукевич проработал с 2003-го по 2005 год. А после перешел работать в МИД — благо за время работы в отделе внешней политики накопилась масса полезных контактов. Дипломатическая карьера Павла начинается в управлении внешнеполитического анализа.

— Это то управление, которое наряду с анализом ситуации готовило все речи по внешней политике министру, премьеру и президенту. Послания, выступления или интервью — сначала делали мы, а потом уже докручивала Администрация. Видели, наверное, во время интервью рядом с Лукашенко на столике лежит папочка? Впрочем, то, что он обычно выдает журналистам — больше отсебятина.

Павел вспоминает, что МИД встретил мизерной зарплатой и не самой увлекательной работой.

— Удел молодого дипломата — делопроизводство в нагрузку к основным обязанностям. Зато уже через два года, как правило, можно подаваться на работу в какое-нибудь посольство, — говорит Мацукевич. — Я не сильно торопился и оказался в первой длительной загранкомандировке (а именно так называется работа в посольстве) только спустя почти пять лет после прихода в МИД.

Это был Берлин и должность третьего секретаря по торгово-экономическим вопросам:

— Моей главной «грядкой» были сельское хозяйство и инвестиции. Была классная команда, молодой, активный посол Андрей Гиро, ныне покойный, к сожалению.

Как-то вся командировка прошла под знаком подготовки инвестиционного форума Беларуси во Франкфурте-на-Майне в рамках знаменитой Европейской финансовой недели. Разбились в лепешку и выдали самую крутую презентацию инвестиционных возможностей Беларуси за рубежом. Форум прошел в ноябре 2010-го, и были знаковые влиятельные гости, крупные бизнесы, контракты на миллиарды и еще больше надежд.

А потом наступил декабрь 2010-го, в стране прошли очередные президентские выборы.

— И все словно ластиком стерли. Остались только долги перед организаторами за форум и какая-то безнадега, — говорит Мацукевич.

В 2012 году Павел снова вернулся в Минск. В то же управление, но уже на более высокую должность, а еще через год перешел в службу госпротокола — начальником отдела протокольных мероприятий.

Там вел протокольную переписку министра, премьера и президента с зарубежными визави, участвовал в подготовке визитов Лукашенко в Грузию, Сербию и Молдову, приеме разных высокопоставленных гостей в Беларуси, в том числе президента Азербайджана Ильхама Алиева, главы МИД Австрии Себастьяна Курца и госсекретаря Святого престола Пьетро Паролина.

А во время переговоров в Минске «нормандской четверки» Мацукевич был закреплен за делегацией Германии во главе с Ангелой Меркель. Говорит, это была историческая и очень прикольная во всех отношениях ночь.

— Мероприятие свалилось на Минск как снег на голову и готовилось в экстремально сжатые сроки. Программа ломалась, начиная с прилета гостей. Например, Олланд и Меркель решили провести встречу прямо в самолете, а потом еще и ехать во Дворец независимости вместе, словно супруги. Дорогие гости ехали в Минск максимум на часок другой, а зависли на всю ночь. Такое оно белорусское гостеприимство, — смеется он.

«В Швейцарии получал 3,5 тысячи евро. Там это черта бедности»

Ну а после была Швейцария. Павел получил назначение в самое маленькое посольство Беларуси за рубежом. Однако размер вовсе не помешал осуществлению амбициозных планов.

При Мацукевиче экспорт в Швейцарию вырос в 8 раз, впервые в швейцарском парламенте появилась группа дружбы с Беларусью, которая открыла много дверей и возможностей. Швейцария подняла уровень своего диппредставительства в Минске до полноценного посольства и назначила первого посла. Состоялись многочисленные знаковые визиты.

Швейцарская парламентская группа дружбы с Беларусью, Берн, декабрь 2017 года

В мае 2020 года в Швейцарии даже ждали Лукашенко под чемпионат мира по хоккею, но визит не состоялся в связи с отменой чемпионата из-за коронавируса. По инициативе Мацукевича были установлены прямые дипотношения с Княжеством Лихтенштейн.

— Я отправлялся в Швейцарию на должность советника, но в связи с отсутствием у нас там посла, принял руководство над дипмиссией в качестве временного поверенного в делах. Постоянно циркулировали слухи, что посла вот-вот назначат, но в итоге я так и проруководил посольством весь своей срок — 4 года и три месяца, — говорит он.

В Швейцарии Мацукевич активно занимался возвращением национальных культурных ценностей. Благодаря таким людям, как Андрей Нажескин, Атанасиос Акратос и другим швейцарским спонсорам и меценатам, удалось выкупить и передать в дар Национальному художественному музею 12 картин таких знаменитых художников-уроженцев Беларуси как Осип Любич, Надежда Ходосевич-Леже, Михаил Кикоин, Пинхус Кремень, Григорий Глюкман, Фердинанд Рущиц.

При поддержке Андрея Нажескина выкупили для Национальной библиотеки Беларуси обширное собрание прижизненных изданий Владислава Сырокомли.

— Мне также посчастливилось поучаствовать в национальных проектах видного швейцарского белоруса Алеся Сапеги. Помогал с возвращением в Беларусь праха нашей княжны Магдалены Радзивилл, которая была захоронена в Швейцарии, с установкой памятника Тадеушу Костюшко в швейцарском Золотурне. Наверное, то был первый случай, когда мы поборолись с поляками за свои права на общее наследие, каким является Костюшко, и отстояли белорусский язык на табличке к памятнику, — говорит «Салiдарнасцi» Павел.

Мацукевич вместе с Сапегой эксгумировал останки Змитрока Бядули в казахстанском Уральске, перевез и перезахоронил их в Минске. Они же поспособствовали установке памятника Яну Борщевскому в украинском Чуднове, где пару лет назад случайно была обнаружена его надгробная плита.

Кстати, если кто вдруг думает, что жизнь белорусских дипломатов за границей — полная чаша, то сильно ошибается. Павел признается, что его зарплата как руководителя посольства была далека от идеала.  

— В Швейцарии я получал 3,5 тысячи евро. Гигантская сумма по белорусским меркам и черта бедности по швейцарским. Средняя зарплата в Швейцарии превышает 6 тысяч. Когда моя дочь пошла в швейцарскую школу (обычную государственную), стал вопрос об оплате продленки. Стоимость зависела от дохода — от одного до 12 франков за час. И когда я занес в местный исполком наши с женой доходы, то попал на один франк, — рассказывает он.

Закончив свою миссию в Швейцарии, в конце июня 2020 года Павел Мацукевич вернулся в Беларусь. Готовился к назначению на должность начальника аналитико-прогнозного отдела МИД.

Весь июль заняли согласования в КГБ и Администрации, а также медкомиссия. К августу был готов к назначению, подписал контракт и попросил отсрочить выход на работу до 17 августа.

— В день выборов проголосовал на своем участке, а потом вместе с Алесем Сапегой сел в машину, и мы поехали в Киев реализовать давний план — посетить Чернобыль. Поэтому события вечера 9 августа и следующих нескольких дней я наблюдал по интернету из Украины, — вспоминает Павел.

Тот самый пост, который в итоге стоил Мацукевичу должности, он написал из аэропорта, когда провожал Сапегу в Швейцарию, — за день до выхода на работу.

— Когда в понедельник, 17 августа, я пришел на работу, мне сказали: «Подождите, ваша судьба решается». И с обеда я ушел домой. На следующий день на работу уже не выходил, днем мне позвонили и предложили зайти за трудовой.

На вопрос, ходил ли он на акции протеста, Павел отвечает, что нет:

— Моей формой протеста были публичные выступления. Массовую страсть к хождению по городу я не разделял.

После ухода из МИДа Павел Мацукевич какое-то время оставался безработным. Говорит, что ЖЭС даже внес его в базу «тунеядцев» и насчитал коммуналку по увеличенному тарифу. Поэтому предложение поработать на Центр новых идей — тогда еще официально зарегистрированный, — было во всех смыслах своевременным.

Не скрывает, что пока оставался в Минске, бывало страшно.

— Как-то раздался звонок в дверь. В глазке люди в форме и касках. Сердце, конечно, екнуло. Оказалось, у соседа в квартире сработала сигнализация, — вспоминает он.

На возвращение в Беларусь Павел смотрит с оптимизмом.

— Любая загранкомандировка рано или поздно заканчивается. Закончится и эта. Власть в ближайшее время вряд ли поменяется, а вот изменить свое отношение к обществу ей все-таки придется, иначе ей не уцелеть. То есть так или иначе дорога домой откроется всем, кто захочет вернуться, — уверен Павел Мацукевич.