Шрайбман: «Пока отношения с Беларусью управляются Россией на автопилоте»

— Разговоры о политике у многих вызывают гнетущее, надоедающее ощущение, и люди не хотят говорить о ней вовсе: мол, все равно ничего не изменится, — описал настроения в беларуском обществе Артем Шрайбман на канале жизнь-малина.

По факту, мы во многом вернулись в период до 2020 года с аполитичностью большей части общества, с чудаковатостью для него людей на краю, с восприятием оппозиционных политиков «чем вы занимаетесь, ребята, и зачем?».

Я не хочу сказать, что это нормально — это ненормальное состояние общества. Но при Лукашенко, скорее, это историческая нормальность. Это возвращение общества к своему естественному существу в ситуации отрезанных возможностей — психологическое самосохранение.

Стало ли в Беларуси хуже в смысле «агульнай млявасці і абыякавасці да жыцця»? Безусловно, намного сильнее стал страх, отмечает Артем Шрайбман. Чувство страха накладывается дополнительной тяжестью на тему политики.

Если раньше это было просто неинтересно большинству, а оппозиция воспринималась как что-то контркультурное, «а, это те, кто выходит на Дзяды и Чернобыльский шлях — смешно посмотреть», то сейчас на первый план вышла базовая безопасность: не затрагивать «скользкие» моменты, удалить из телефона все, что потенциально может тебе навредить.

— К тому же на это накладывается географическое вытеснение, что создает еще большую дистанцию, — добавляет аналитик. — Если ты находишься в Беларуси, то больше не наблюдаешь вокруг себя визуальных проявлений того, что политикой можно вообще легально заниматься. И все засыпается еще одним слоем грунта.

Что будет с беларуским обществом, которое власти «исключили» из политических процессов, через некоторое время? В этом плане Шрайбман не склонен к драматичным сценариям:

— На мой взгляд, беларуское общество — не только адаптивная, но и очень живучая материя. Сколько раз уничтожали интеллигенцию, самые образованные и культурные слои, но все равно происходила регенерация. И у нас вырастет новое поколение. Я в этом смысле оптимист.

Гражданское общество — оно ведь происходит не потому, что есть некий процент «гражданскомыслящих» беларусов, а потому, что в какой-то ситуации люди начинают сами брать на себя ответственность за решение сначала локальных проблем, потом шире и шире.

А это — черта человеческой природы, она универсальна. Меняется среда — меняются и привычки, и способность строить институты гражданского общества.

Кто-то из нас, оказавшихся в эмиграции, может выбрать для себя быть отрезанным от этого процесса. Такое возможно. Но с точки зрения общества как единого организма, и 2020 год это показал, и предыдущие периоды, казалось бы, полного подавления, депортации, репрессий, русификации — все равно этот организм вырастает. Жизнь пробивается через асфальт.

Оценивая риски поглощения Беларуси Россией, аналитик отмечает, что в свете глобальных проблем Кремлю не слишком-то до нас, и «пока Беларусь не создает проблем, в каком-то смысле отношения управляются на автопилоте».

— Это создает для Лукашенко возможность все еще выторговывать для себя хорошую сделку, и не жертвовать институциональными атрибутами своего суверенитета: не сдавать единую валюту, другие вещи, которых Россия раньше требовала.

Будет ли так всегда — не уверен. По историческим меркам, это все-таки аномалия. И с окончанием горячей фазы войны интерес к Беларуси может увеличиться в Москве.

Относительно того, что Беларусь станет частью РФ, я был и остаюсь скептиком. Прямо сейчас не вижу, кому это было бы супервыгодно, нужно.

При определенных обстоятельствах, конечно, такое может произойти. Допустим, Трамп оказывается «ярым пацаном», вынуждает Путина закончить войну на некомфортных для того условиях, и им нужно переключить домашнюю повестку на новые завоевания — в теории можно себе представить, что тогда дойдет до полного поглощения.

Но в обозримом будущем я не вижу эту перспективу как самый вероятный сценарий. Беларусь (в отличие от Украины) для большинства россиян — и так часть «русского мира», и в чем достижения? Политический профит от таких завоеваний не оправдывает для Кремля те мизерные риски, которые это может нести для дестабилизации союзного режима.

Поэтому, думаю, пока инерция в отношениях с Лукашенко будет побеждать: загнать в рамки намного проще, чем пытаться фарш обратно прокручивать.

А что Шрайбман думает о перспективе транзита власти в Беларуси?

— Чем дальше мы отходим в забронзовелую, пожилую фазу режима — Лукашенко уже объективно старый человек — думаю, тем менее он будет склонен к экспериментам вроде того, что сделал Назарбаев. А это увеличивает вероятность оставить власть либо в семье, либо не отдавать ее вообще.

Лукашенко рефлексирует вопрос транзита как что-то, принципиально не управляемое. Ты никогда не сможешь гарантировать полной безопасности. Хоть пять конституций прими, ограничивающих преемника — как только у преемника дубинки в руках, все, это не работает.

Поэтому Лукашенко постоянно откладывает даже принятые решения, которые, как ВНС, могут быть только для транзита пригодны. И эта прокрастинация вполне может продлиться до смерти.