Сивицкий: «Поражение, которое Россия терпит в результате агрессии против Украины, служит напоминанием о стратегической глупости и недальновидности»

— Чем может ответить Китай на визит спикера Палаты представителей американского Конгресса Нэнси Пелоси на Тайвань? Можно ли ожидать, как об этом говорят российские эксперты, попыток Китая в ближайшие пять лет взять под полный контроль Тайвань?

— Не думаю, что нужно ожидать сейчас каких-то резких движений со стороны Пекина в адрес США, кроме демонстрации военной силы в акваториях Тайваньского пролива, жесткой риторики и некоторых экономических ограничений в адрес Тайваня.

Китай по-прежнему не заинтересован вступать в прямую конфронтацию с США, а ищет пути мирного существования даже в условиях, когда Вашингтон провозгласили Китай своим главным стратегическим вызовом.

Более того, на уровне высшего политического и военного американского руководства подготовка этого визита подверглась серьезной критике, а власти Тайваня в итоге даже пытались этот визит отменить.

К тому же в преддверии состоялись телефонные переговоры между лидерами США и КНР, во время которых Джозеф Байден довел истинную позицию своей администрации как в отношении данного визита, так и приверженности политики «одного Китая».

Эти сигналы не могли не заметить в Пекине, но и не отреагировать на визит Ненси Пелоси китайская сторона не могла.

Дополнительную остроту данному визиту придает внутриполитическая динамика в контексте подготовки к ключевому мероприятию пятилетия — ХХ съезду Коммунистической партии Китая, который состоится уже в октябре, и на котором, как ожидается, Си Цзиньпин сохранит лидерство в качестве генсекретаря ЦК КПК на третий срок (прервав таким образом традицию не занимать высшие должности более двух пятилетних сроков подряд).

Поэтому китайское руководство в лице Си Цзиньпина на фоне обострившейся внутриполитической конкуренции вынуждено реагировать жестко, но избегая при этом эскалации напряженности в отношениях с США, чтобы не ухудшить собственные позиции.

Российские же эксперты во многом ошибочно экстраполируют военную агрессию России против Украины на возможный сценарий развития событий в отношениях между Китаем и его неотъемлемой частью Тайванем.

По слухам, российское руководство даже было убеждено, что как только начнется российское вторжение в Украину, Китай одновременно начнет военную операцию против Тайваня — и таким образом будет положен конец американской глобальной гегемонии.

Но очевидно, что в отличие от российской стороны, Китай не руководствуется конспирологическими теориями при выработке собственной стратегии. Более того, стратегическое поражение, которое Россия терпит в результате агрессии против Украины, служит напоминанием о стратегической глупости и недальновидности.

Китай неоднократно подчеркивал, что привержен поиску пути мирного решения тайваньского вопроса.

Со стратегической точки зрения, гипотетическое силовое решение со стороны Китая спровоцирует еще более жесткую реакцию со стороны США и их союзников, чем в случае с Украиной.

Тем не менее, существует два условия, при которых Китай может пойти на силовое решение. Это изменение позиции США и основных западных союзников в пользу признания независимости Тайваня.

Но в таком случае западные страны поведут себя так же, как и

Россия в случае с агрессией против Украины и созданием марионеточных сепаратистских республик — как разрушитель сложившегося мирового порядка.

В таком случае, при достижении экономической и технологической самодостаточности, имея вооруженные силы мирового класса, Китай может решиться на восстановление территориальной целостности силовым путем.

Но это перспектива явно не пяти и даже десяти лет. Как и нет пока признаков того, что США собираются признать независимость Тайваня. Но даже в случае какого-то радикального сценария на фоне негативного российского опыта Китай будет действовать гораздо более осторожно и стратегически выверено с учетом всего арсенала комплексной мощи, чем просто лобовая атака. По своим последствиям ставятся под угрозу само существование России и ее международное положение.

— Как этот конфликт может отразиться на помощи США Украине? Не случится ли так, что Вашингтон будет вынужден переключиться на более важную для него проблему?

— Хотя российское вторжение в Украину приостановило процесс переориентации США с обеспечения безопасности Европы и Ближнего Востока на стратегическое соперничество с Китаем в Индо-Тихоокеанском регионе, главным стратегическим приоритетом для США является перераспределение ресурсов и военных возможностей для сдерживания Китая.

Это не означает, что американская сторона перестанет выполнять свои обязательства перед своими европейскими и ближневосточными союзниками, просто теперь они должны будут больше инвестировать в собственную безопасность.

И этот процесс был спровоцирован российской агрессией против Украины, покончив с дискуссиями о нецелесообразности инвестиций 2% и более в собственную оборону в рамках НАТО.

За последние 25 лет стратегия национальной обороны США эволюционировала от концепции ведения двух региональных войн одновременно, затем борьбы с нетрадиционными угрозами (такими как международный терроризм), в сторону стратегического соперничества с великими державами — Китаем и Россией. Нынешняя ее редакция, представленная в марте этого года уже после начала российско-украинской войны с учетом первых ее уроков, приоритезирует сдерживание агрессии против США, их союзников и партнеров со стороны потенциальных противников.

Но при этом утверждает готовность одержать верх в конфликте, когда это необходимо, отдавая приоритет вызову КНР в Индо-Тихоокеанском регионе, а затем вызову России в Европе.

На различных театрах — и в Европе, и в Индо-Тихоокеанском регионе, США будут уделять внимание совместной работе с союзниками и партнерами, то есть активно создавать коалиции для решения данных задач.

В случае с российской агрессией речь идет не только о мобилизации НАТО, а о создании коалиции Рамштайн в поддержку Украины, насчитывающей уже более 50 стран Европы, Африки и Азии.

В случае со сдерживаем Китая, США опираются на целую систему двусторонних и многосторонних альянсов — Partners in the Blue Pacific, QUAD, AUKUS и т.д.

Ориентация Вашингтона на коалиционный характер военно-стратегического планирования обусловлена ограничением ресурсов, но все же призвана поддерживать американское влияние и интересы в этих регионах.

Поэтому не стоит ожидать отказа США от поддержки Украины. Просто эта поддержка теперь будет базироваться на совместных усилиях с союзниками по коалиции Рамштайн.

— Насколько серьезной выглядит ситуация на Балканах? Чего здесь больше — информационного шума, поддерживаемого российской пропагандой, или все же стоит готовиться к реальному столкновению между Косово и Сербией?

— Поводом для конфликта уже не в первый раз послужило решение властей Косово об отмене действия сербских документов на его территории и перерегистрацией автомобильных номеров на номера непризнанной республики. Подобные решения принимаются в ответ на аналогичные действия сербских властей.

Осенью прошлого года на границе уже возникал аналогичный конфликт. Правда, он продлился гораздо дольше, чем в этот раз. Тогда Приштина запретила въезд автомобилям с сербскими номерами. В ответ косовские сербы заблокировали контрольно-пропускные пункты на границе, возведя там баррикады.

Власти Косово даже ввели на границу спецназ. Вооруженные силы Сербии были также приведены в состояние повышенной боеготовности. Спустя неделю данный конфликт был урегулирован при посредничестве ЕС.

Думаю, и власти Косово, и сербской руководство также сыграло на информационной шумихе и в этот раз, чтобы добиться привлечения внимания Брюсселя.

Хотя нужно признать, что Кремль прилагал серьезные усилия в последние 5-7 лет, чтобы «раскачать» этот регион. Однако после вскрытия попытки переворота в Черногории в 2016-м российским сетям в балканских странах был нанесен существенный урон.

Сейчас основной актив России на Балканах — это Республика Сербская, входящая в состав Боснии и Герцеговины, где подпитываются определенные сепаратистские настроения. Но в целом влияние России в этом регионе неуклонно снижается.

Страны региона, включая Сербию, готовятся к вступлению в ЕС.

— Сегодня все чаще можно услышать слова о Третьей мировой. Может ли само по себе демонстративное «бряцанье оружием» — будь то в Азии или в Европе — спровоцировать реальную войну?

— Реальная война уже идет — между Россией и Украиной. Это один из самых крупных военных конфликтов в Европе после окончания Холодной войны. Современные военные конфликты характеризуется в том числе своего рода имплозией, сжатием пространства-времени: они ведутся локально и одновременно глобально.

Хотя конфликт разворачивается преимущественно на территории Украины, по своим последствиям он обладает глобальным влиянием в виде миграционного, энергетического и продовольственного кризиса.

В то же время на этом театре военных действий, ограниченным пока что украинской территорией, России противодействует не только Украина, а целая глобальная коалиция Рамштайн в ее поддержку.

Однако, к сожалению, данный конфликт имеет потенциал для трансформации в более масштабный — региональный конфликт уже с прямым вовлечением этой коалиции, прежде всего, США и союзников по НАТО в военный конфликт с Россией.

К этому сценарию сегодня активно готовятся — как на Западе, так и в России. В этом случае театр военных действий может быть расширен до региона от Черного до Балтийского моря. Триггерами развития событий по данному сценарию может стать применение Россией тактического ядерного оружия или другого оружия массового уничтожения против Украины.

А также распространение боевых действий на территорию Беларуси — или в силу ответных ударов ВСУ по позициям российских войск в Беларуси, или в случае развертывания Россией здесь тактического ядерного оружия, или даже нового масштабного российского наступления через территорию нашей страны.

В целом можно констатировать ускорение процесса милитаризации стран в различных регионах мира. Если этот процесс не регулировать с помощью системы договоров контроля над вооружениями (демонтаж которой мы наблюдаем в Европе в последние годы, а в Азии она еще не сформирована), то его последствиями, как показывает исторический опыт, является увеличение количества вооруженных конфликтов.

Но они вряд ли будут похожи на мировые войны ХХ века, даже если противоборствовать в нем будут глобальные коалиции.