«Собрал по квартире флаги, нашивки — и как добропорядочный гражданин, все это закопал в лесу. А телефон не почистил»

5 лет колонии за донат полку Калиновского и «осквернение сооружений» надписями против войны в Украине. Такой приговор в начале 2023 года вынес суд гомельчанину Владиславу Яценко. Большую часть этого срока он отбыл. А 13 декабря 2025-го вместе с еще более 120 политзаключенными был освобожден и принудительно вывезен за пределы Беларуси.

— После стольких лет в заточении в Мордоре ощущения приятные, но еще, как говорят в тех местах, «режимная голова», — отвечает беларус на вопрос «Салідарнасці», как чувствует себя спустя десять дней после освобождения. — Внутренне срабатывают разные моменты: что стоять — по стойке «смирно», что там можно ходить, а туда — нельзя.

Только-только получилось отдохнуть и высыпаться нормально, потому что дорога через Украину было довольно тяжелой. Так что полностью осознание свободы пока не пришло.

Некоторые моменты, добавляет Влад, пришлось вспоминать едва ли не с нуля. И речь даже не о технологиях — в колонии, где он отбывал срок, вполне себе были телевизоры и возможность смотреть видео о путешествиях, о достижениях научного прогресса.

— Кажется, мы даже смотрели выпуск Дудя — разговор с программистом, который работает в Силиконовой долине, он рассказывал про искусственный интеллект. Но мне бы пока со своим интеллектом разобраться, а там уже до ИИ дойду, — полушутя говорит Влад.

Например, даже включить незнакомую плиту, банально поджарить себе картошку или яичницу — «отвык почти за четыре года, пришлось вспоминать, как готовить».

«Нарушение эстетики» заборов, расчет на авось и маски-шоу

«Дело», из-за которого силовики взялись за Владислава и его «подельника» Кирилла Плакущева, было в марте 2022 года, вскоре после начала войны.

Жители южных регионов Беларуси, и в частности Гомеля, постоянно слышали ее отзвуки и видели множество российских солдат, которые перегоняли технику, ходили по местным магазинам, выпивали, в целом вели себя, как дома. Далеко не все смогли на это смолчать.

Владислав и Кирилл по ночам рисовали агитационные надписи в поддержку Украины и вольной Беларуси — то, что потом суд назовет «осквернением зданий и сооружений циничными надписями». По этому поводу Влад язвит: «Я же не гопник, чтобы рисовать на чужих домах или красивой архитектуре. Это были старые заборы, полуразвалившиеся гаражи, один раз — старая жилая панелька. «Эстетики», чтоб ее нарушить, в этих сооружениях уже не было».

Вторая статья, 361-3 УК РБ (Участие на территории иностранного государства в вооруженном формировании или вооруженном конфликте, военных действиях, вербовка либо подготовка лиц к такому участию), «прилетела» беларусу за донат полку Калиновского — 21 евро, а также публикацию в соцсети скриншотов с призывами вступать в ряды украинских защитников.

— На тот момент объединения беларуских добровольцев еще не были признаны «террористическими», как сейчас — если бы я попался позже, меня бы уже судили за финансирование «терроризма», а это от 8 до 12 лет, — говорит Влад.

Кстати, этот 21 евро (60 рублей по тогдашнему курсу) беларус получил за татуировку на украинскую тематику. Планировал делать такие тату и дальше, а заработанные деньги донатить на нужды беларуских добровольцев — но успел выполнить только один рисунок.

Оглядываясь назад, Влад признает, что и сам был довольно беспечен в некоторых моментах:

— Мы рисовали у себя в районе, в небольшом радиусе от своих квартир — такой, знаете, расчет на авось, да кому мы нужны. Хотя и видели, что происходит с 2020 года, и было понимание: мы можем «уехать посидеть» лет на 5, но больше шутили по этому поводу.

Звоночки, что по мою душу придут, были. То в подъезде ковыряются с камерой видеонаблюдения, то какой-то сотрудник пришел по месту проживания (я там не прописан), мол, этажом ниже «химик» живет, не видели ли вы его и оставьте свои данные.

Но моя девушка, конспиратор, дала ему какие-то выдуманные имена и фамилии. А на следующее утро в телефоне — 50 пропущенных от отца: почему мне и маме звонит милиция?

Я как чувствовал, собрал по квартире флаги, нашивки, «экстремистскую» атрибутику — и как добропорядочный гражданин, все это закопал в лесу. А телефон не почистил — опять же, надеялся на авось. Вот в телефоне скриншот о донате и нашли.

Владислава задержали рано утром, с «маски-шоу», чтобы застать в постели и уложить в одном белье на пол.

Не скажу, чтобы били, но попинали немножко. И ведь буквально накануне я смотрел в телеграм видео, как «принимали» в Крыму ребят, которые выступали в поддержку Украины; раскладывали на полу, били. Вот, говорю, могут и меня так. И назавтра пришли.

«Перевоспитание» новостями, контактные линзы и 40 рублей зарплаты

Колония усиленного режима (а судья Николай Доля присудил 5 лет) по словам Влада, не сильно отличается от просто колонии: меньше свиданий, меньше сумма на отоварку. И тот же обязательный «прием через ШИЗО» для политзаключенных, придумывание нарушений, попытки настроить «неполитических» против «желтобирочников».

Плюс атмосфера, где поощряют доносительство, используют «подсадных уток» для выведывания информации, где за проступки одного наказывают всех — для обычного человека это дико, для колонии — норма.

— Периодически лишали посылок, свиданий — вообще всех, с 2023 года я ни разу не сходил на свидание с семьей. Письма только от родных, тех, кто внесен в список. Правда, звонки как положено, пять раз в месяц. И в целом, если сравнивать с тем, что я слышал о других политзаключенных, — условия были нормальными.

В тюрьмах, конечно, сильно промывают мозги: каждые выходные обязательно надо смотреть беларуские новости, «Контуры» какие-нибудь. Политические в принципе стремились смотреть новости, читать между строк. Но мне от желчи, которая плещется в каждом выпуске, просто делалось не по себе, кидало в агрессию.

Самыми тяжелыми периодами, вспоминает Влад, было первое время, когда надо было свыкнуться с режимом и условиями колонии («с кем-то чай попил из одной кружки — можно сразу поехать в ШИЗО») и периоды в штрафном изоляторе — в диком холоде, в «стеклянном» костюме (термобелье, личные вещи — нельзя), с невозможностью заснуть и мыслями, выйдешь ли отсюда живым и здоровым.

— У меня проблемы со зрением, а в Шкловской колонии контактные линзы можно, но нельзя иметь раствор для них, и очки в ШИЗО забирают. Так что я там сидел в полуслепом состоянии, не сильно ориентируясь, что происходит, — вспоминает Влад. — Мягко говоря, не понравилось, было очень тяжело. И в дальнейшем старался не попадать.

С другой стороны, местную медпомощь он называет «более или менее нормальной»: была возможность вырвать или даже подлечить зубы, взять нужные таблетки, сделать кардиограмму. Лично Владу даже повезло добиться специальной медпомощи, когда в ухе случайно застрял кусочек беруши: под конвоем его вывезли в гражданскую больницу, где врачи помогли.

Еще одна «достопримечательность» беларуских колоний, о которой важно упомянуть — промзона. В Шклове, например, заключенные шили военную форму и спецодежду (например, куртки «Сириус»). При этом труд монотонный, низкоквалифицированный, с высокой нормой выработки, не дает новой профессии и очень плохо оплачивается.

В самые удачные месяцы Владу Яценко повезло заработать около 40 рублей — «это для 10 профучета очень много». А в середине года бригадир объявил: мол, больше 100 рублей «грязными» политзаключенным не положено — «чистыми» до осужденных доходило около 20.

— А вот кормят неплохо, — рассказывает Владислав. — Кто думает, что колония — это обязательно баланда, бигос из полугнилой капусты, тот сильно удивился бы. И в Гомельском СИЗО, и в Шклове кормили нормально.

В неволе Влад встретил четыре своих дня рождения. Говорит, даже получалось отметить. Как и Новый год, к которому мастерили торты из покупной сгущенки, печенья, сухофруктов — «сладкое — хоть какая-то радость, некоторые «зеки» соберут такой торт из обычных продуктов, что пальчики оближешь».

— Были ли послабления к Новому году? Да. Отбой в прошлом году был в час ночи. Хотя встаешь в любом случае в шесть утра. И можно было не идти на завтрак. Для колонии, где нельзя не идти на любое режимное мероприятие, будь то прием пищи, звонки, отоварка или баня — это послабление. Плюс, бывало, что в столовой давали на ужин оливье — такие минимальные «плюшки».

Тапочки из Шклова и жизнь заново

Больше трех лет Влад не видел ни родной город, ни семью, будучи лишенным свиданий. И сейчас очень скучает по возможности обнять маму, пожать руку отцу, увидеться с младшим братом, которому «тогда» было 15 — а сегодня уже взрослый парень, с которым было бы интересно пройтись, поговорить за жизнь…

Но пока главная задача — самому «перезагрузиться», легализоваться в ЕС и начать строить жизнь заново.

— Было предчувствие, что могут освободить — или просто пришли в ночи, сказали собираться?

— А знаете, было. Буквально за день в наш отряд мне и еще одному парню принесли описи — бумажки с перечнем имущества, которое у тебя с собой в сумках. Это значит, что ты едешь либо на этап, на какую-то «раскрутку», может, новое дело, либо следователь приехал, либо в другую колонию могут перекинуть. Либо «помилование» так называемое (мы думали, что в Литву будут вывозить, как прошлую партию). И я смог позвонить родным, сказать, что так и так, возможно, этап, возможно, помилуют.

Но 100% не знал, пока не пришел сотрудник, мол, собирай вещи. По одному так собрали 13 человек, и утром уже то ли КГБ, то ли еще кто повезли нас на южную границу.

Хорошо хоть, паспорт отдали — у некоторых, как я видел, только бумажки. А вещей почти никаких — из других колоний люди приезжали с целыми баулами, у меня же забрали даже очки, только тапочки из Шклова привез.

На границе уже смог прочитать «Новые Яриловичи», удивился: ничего себе, ради нас открыли границу со страной, в которой идет война? А уже потом узнал, что там был и Буданов, что целый кортеж нас встречал.

О планах Владислав пока говорит с легкой растерянностью: первым делом — оформление документов, медицинские обследования и «минимально подлечиться». А потом?

— Возможно, поеду все-таки в Польшу. Там у меня лучший друг, вообще много друзей и, наверное, будет немного проще стать на ноги.

Есть мысли насчет работы барбером или мастером татуировок, я раньше немного занимался этим — но пока не уверен. Хотя я не брезгую никакой работой. Если надо будет, могу и на стройке помогать, и что-то руками поделать. Не то чтобы я много умею, но «принеси-отнеси, покопай, там-то подсоби» — на первом этапе без вопросов можно этим заниматься.