Так сколько беларусов выехало?

– Время от времени в белорусском информационном пространстве возникают некоторые цифры, которые описывают число беларусов, покинувших Беларусь после 2020 года, – пишет Коршунов. – Цифры приводятся разные (от десятков тысяч до сотен) и описывают они разные сферы и процессы.

Это уровень миграции в целом и масштабы релокации отдельных профессиональных групп в частности (чаще всего говорят про айтишников), объемы выезда вообще и прибытия беларусов в какую-то отдельную страну (чаще всего говорят про Польшу, Литву или Грузию).

Однако конкретное количество беларусов по любой позиции – что общей, что частной – назвать сложно. Да и практически это мало возможно, потому что:

А) количество виз, выданных за определенный период что какой-либо конкретной страной, что всем Евросоюзом, малоинформативно. Во-первых, люди выезжали и по ранее выданным визам, во-вторых, не каждая выданная после 2020 года виза «реализовывалась» (например, по программе IT-релокации Poland Business Harbour в Польшу въехало в четыре раза меньше людей, чем ее получили),

Б) эмиграция или бегство из Беларуси идет не только и в страны, куда беларусам нужно открывать визы. Есть достаточно стран, с которыми у Беларуси действует безвизовый режим – достаточно вспомнить ту же Грузию, где белорусская диаспора оформилась уже в 2020 году, или Узбекистан, в числе прочих сделавший ставку на белорусских айтишников в 2020 году.

А ведь рядом еще и Россия, куда не только релоцируются «на всякий случай», но и действительно бегут от преследований лукашенковского режима (к сожалению, иногда с печальным результатом).

И российские «показатели» как по политической миграции, так и по поездкам на заработки могут удваивать данные по всем иным направлениям.

В) белорусская миграция динамична – и с точки зрения исхода (только после 2020 г. уже было две большие волны), и с точки зрения смены последующих стран пребывания. Для получение полноценных статистических данных по численности белорусских мигрантов нужно согласование работы пограничных и миграционных служб слишком большого числа стран. А этим никто заниматься не будет – нет смысла.

На самом деле большого смысла в точных данных подобного рода действительно нет. Потому что выехало ли 150, 200 или 300 тысяч человек – разница небольшая, хотя приведенные цифры и отличаются в разы. Что даст конкретная цифра в ответ на вопрос «Так сколько же беларусов выехало с Беларуси после 2020 года?» Она ничего не прибавит к тому, что мы и так уже знаем.

А что мы знаем?

– Мы знаем, что Беларусь стремительно теряет работников – в 2022 году количество занятых в белорусской экономике несколько раз обновило исторические минимумы (апрель – 4234 тысяч человек, июль – 4197 тысяч, сентябрь – 4194 тысяч, ноябрь – 4193 тысячи).

Всего за 2022 год экономика потеряла более 68 тысяч занятых. Понятно, что здесь сказывается и смертность (в том числе и ковидная), и выход на пенсию, но и миграция также.

– Мы знаем, что Беларусь покидают в основном высококвалифицированные специалисты, причем как интеллектуального профиля, так и рабочих специальностей – и это не только условные программисты (по оценкам dev.by, с осени 2020 года Беларусь могли покинуть более 20 тысяч айтишников), но и медики (на 8 декабря в стране имелось больше 8 тысяч вакансий медицинского профиля), и строители (за январь-ноябрь 2022 года строительство потеряло более 11 тысяч работников), и представители иных профессий.

– Мы знаем, что Беларусь покидают не только люди, но целые организации и структуры – здесь имеются в виду не только и не столько иностранные инвесторы и представительства международных организаций (хотя и это важно), но именно белорусские независимые структуры – медиа, исследовательские центры, НГО. Их уничтожают и выдавливают из Беларуси, но они продолжают свою работу заграницей.

Я это все к тому, что здесь важно не столько количество «уехавших», сколько качество и уровень потерь Беларуси в виде лишения человеческого, социального и организационного капитала, причем как актуального, так и перспективного.

По сравнению с потерями социально-демографического характера (а их, я думаю, можно оценить примерно в 5% трудоспособного населения, что тоже очень немало), эта утечка молодых мозгов и талантов гораздо драматичнее и страшнее.

Анализируя белорусскую диаспору, я бы делал акцент на этом – не на формальном числе уехавших, которых все равно не посчитать, а на капитале, который может быть полезен Беларуси. На носителях этого капитала, для которых Беларусь была и остается ценностью, которую стоит беречь и ради которой стоит работать и бороться.

Здесь не так важно, какой паспорт у человека в кармане. Потому что часть уехавших после 2020-го и имеющих в руках паспорт гражданина Беларуси, уезжают, чтобы не вернуться в Беларусь. И есть те, кто выехал задолго до 2020-го и у кого в руках не синий паспорт гражданина РБ, а они выходят на улицы с бел-чырвона-белым флагом, пикетируют посольства и не дают смешивать режим Лукашенко и белорусский народ.

Внимание нужно уделять не всем беларусам зарубежья, а белорусской диаспоре. Белорусская диаспора – это не паспорт и не время выезда, а проактивная позиция, сплоченность с единомышленниками и Беларусь в сердце.